Вместе с тем государство занимает важное место в неолиберальном видении. Во-первых, часто государству отводится ведущая роль в создании инфраструктуры для частных компаний, как в случае с работающими на заемные средства застройщиками, деятельность которых становится возможна после того, как государство создало автомобильные и железные дороги, порты, аэропорты, канализационные системы и электросети45.
Во-вторых, государства играют решающую роль в устранении внешних сил, то есть совокупности правил, правовых норм и видов деятельности, которые принято считать тормозящими экономический рост, так как они ограничивают свободу действий частного сектора. Нередко государство само создает «свободу рынка», проводя политику «шоковой терапии», предполагающую создание или ответ на «чрезвычайную ситуацию». Государство сбрасывает все фигуры с доски и навязывает игрокам решения в духе свободных рынков46. Кляйн отмечает, что «только великие катаклизмы – потоп, война, террористический акт – могут создать широкое и чистое полотно, которое им [адептам доктрины шока] так необходимо. Именно в такие моменты, когда нам психологически и физически не за что держаться… эти художники… начинают работу по переделке мира»47. Как показали Хэкер и Пирсон, в 1970-х годах американский бизнес и полусекретные аналитические центры многократно объединяли усилия ради «перезагрузки» американского государства, создав тем самым условия для реализации неолиберальной повестки по «переделке мира»48.
Особое место в арсенале неолиберализма занимали методы «накопления через отчуждение», прежде всего применительно к разного рода общим благам49. Есть множество примеров отчуждения общих благ, многие из которых проходили скрытно: крестьян сгоняли с их земли, коллективные права собственности становились частными, попрание прав туземных народов создавало возможности обогащения для частных лиц, патенты использовались как средство извлечения прибыли, принадлежащее всем знание превращалось в интеллектуальную «собственность», государства продавали или передавали внешним исполнителям часть своих обязательств; нарушались права профсоюзов; появлялись новые, менее регулируемые инструменты и потоки, перераспределявшие доход и права от деятельности, связанной с производством благ, в пользу финансовой деятельности.