Очевидно, что они собирались остановиться в таверне или
постоялом дворе поселка, который стоял у нас на пути. Но вопрос,
как быть мне? Денег у меня имелось лишь полтора гинара, если
точнее, то 1 гинар и 58 сетециев. Я не знаю, сколько стоит ночлег в
этом заведении, и если я не смогу заплатить за место, пусть самое
дешевое и не получу полноценный сон, то мне будет гораздо сложнее
восстановиться и показать магистру магические навыки. Потом еще
непонятно, что этот индюк сочтет за магию, а что нет. Вообще в
большинстве миров, при поступлении в магическое учебное заведение
любой паранормальный уверенно повторяемый эффект считается
подтверждением наличия магических способностей. Что на уме у
Дерхлекса я не могу знать, ведь он может отвергнуть самые очевидные
доказательства.
Большую часть оставшейся дороги мы ехали молча. Гархем Дерхлекс
лишь сопел, отвернувшись к окну и глядя, как за окном появляются
первые звезды. Я погрузился в себя, прощупывая состояние своих
чакр, постепенно раскрывая их, чтобы это тело потихоньку начало
получать магический потенциал.
Примерно через полчаса тряски – ближе к «Темной Балке» дорога
стала похуже – мы въехали в поселок и почти сразу остановились на
небольшой площади перед таверной. «Пасть дракона» прочитал я,
прежде чем взять свой дорожный мешок и сойти с кареты. Передо мной
возвышалось двухэтажное бревенчатое здание, вход в которое освещали
факела и луна. Над небольшой террасой снизу и сверху хаотично
торчали остро заточенные бревна, наверное, символизирующие зубы
дракона. Правда, зубы очень неровные. В желтом свете Мельды –
первой луны, появившейся из-за облаков, они выглядели зловеще.
- Во сколько я должен предстать для доказательства своих
магических способностей? – спросил я графиню, закинув за плечо
дорожный мешок.
Проигнорировав мою руку, протянутую ей, она ловко спрыгнула на
землю. Тут же к нам подскочили спешившиеся всадники, из числа
сопровождавших карету. Я едва ли не кожей ощутил неприязненный
взгляд того, пышноусого, который требовал от меня бежать к карете.
Возникла не очень веселая мысль, что с ним и его приятелями у меня
тоже могут быть неприятные трения. При чем еще более неприятные,
чем с магистром. Уж не потребует ли пышноусый так же завтра утром
выяснить отношения с ним отношения? Не обращая внимания, на
окруживших меня воинов, я с вежливым поклоном обратился к
графине: