Гуров вскочил и без раздумий выхватил из наплечной кобуры пистолет. С определенного момента в этом странном доме все было предельно серьезным, и вряд ли стоило благодушествовать.
Гуров выскочил из гаража. Ворота во двор были распахнуты настежь, а между столбами, как застрявшая в горле кость, торчал незнакомый черный «Мерседес». Разумеется, возник он в этом месте не сам по себе, а по воле каких-то весьма живых хлопцев, которые, покинув машину, уже активно внедрялись на территорию Ликостратова. Гурову некогда было их разглядывать, но то, что парни эти не были интеллектуалами, было ясно сразу. Они предпочитали физические упражнения на свежем воздухе. Чем-то похожим занимались они и сейчас. Во всяком случае, кулаки их так и свистели в воздухе.
Было их четверо, хотя один почему-то уже лежал, зато остальные трое вовсю наседали на яростно отбивающегося Крячко. Полковник, прижавшись спиной к стене дома, держал оборону, раздавая направо и налево крепкие удары, но положение его с каждой секундой становилось все проблематичнее. У него не было даже времени подать голос.
На этом фоне совершенно куда-то потерялся референт Пивоваров, но, по правде говоря, Гуров о нем в эту минуту даже слегка подзабыл. Нужно было выручать друга.
Гуров бросился к дерущимся и на бегу выстрелил в воздух.
– А ну, прекратить немедленно! – заорал он.
И поскольку этот крик остался как бы гласом вопиющего в пустыне, Гурову пришлось прибегнуть к мерам чисто физического воздействия. А проще говоря, хорошенько врезать рукояткой пистолета по бычьему затылку одного из драчунов, оказавшегося к нему ближе всего. Он старался не переусердствовать, но, видимо, ярость, клокотавшая в нем, неудержимо рвалась наружу. От его удара противник сразу же распластался на асфальте, уткнувшись носом в пыль и нелепо раскинув руки.
В ту же секунду ободренный поддержкой Крячко провел удачный хук и привел в состояние грогги еще одного драчуна. Но зато последний, движимый каким-то отчаянным упрямством, успел ногой, обутой в подкованный ботинок, сильно пнуть Крячко в коленную чашечку. Крячко споткнулся и скорчился в три погибели, но в тот же миг Гуров завернул нахалу за спину руку и сунул под нос дуло пистолета.
– А ну-ка, угомонись! – зловеще произнес он. – Мозги вышибу!
Гуров, конечно, слегка преувеличивал свои намерения, но полагал, что некоторая красочность в данном случае не помешает. К тому же он был чертовски зол и, надо сказать, растерян. Никаких мало-мальски разумных объяснений происходящему он не видел, и это страшно его раздражало.