Я повернулась к компьютеру, но прежде успела заметить, что его лицо стало вишневым, как первосортный помидор. Несмотря на респектабельный внешний вид – сшитые у портного костюмы, хрустящие носовые платочки и отполированную обувь от «Прада», – внутренне Кайл был отнюдь не такой гармоничной личностью; излишняя эмоциональность была, пожалуй, главной его слабостью. Политикам нельзя бушевать (если это, конечно, не идет на пользу рейтингам; если идет, можно сколько угодно бушевать, брюзжать и дребезжать).
– Хорошо. – Он трагически вздохнул; его голос, повышенный на два децибела, сочился презрением. – Но ты меня услышала. Я думаю, это тревожный звоночек, я думал, что ты, как ее старший советник, захочешь знать.
– Ну вот не хочу. Раньше это не было проблемой; уверена, что и сейчас не станет. Поэтому подчищай все, что нужно. Подделывай данные по отчетам, корректируй списки подарков – делай что угодно, – и я продолжила печатать.
– Значит, вот какое твое последнее слово? Делать что угодно?
Вместо ответа я вытянула руку в его направлении и легонько щелкнула пальцами, намекая, что пора бы ему удалиться. Я услышала, как он, повернувшись, чтобы уйти, фыркнул и сквозь зубы пробормотал:
– Старший советник. Как бы не так.
– Кайл, – оторвавшись от работы, я подняла на него глаза. Он повернул ко мне только голову, вместо того чтобы учтиво развернуть весь корпус. – Прости меня. Я просто заработалась, мне вот-вот сдавать проект, и я никак сейчас не могу заняться этим вопросом. Поручаю его тебе, ты справишься.
Он поднял брови.
– Ты? Натали Миллер? Извиняешься? В жизни на это не куплюсь.
– Разумно, – ответила я, чуть заметно улыбнувшись. – Я и не думала перед тобой извиняться. Просто подумала, что, если извинюсь, ты от меня отвяжешься и пойдешь по своим делам. – Я снова повернулась к компьютеру. – Так что иди. И избавь меня от своих проблем.
Поэтому сейчас, читая «Пост» и глотая первую из утренних пилюль, я не имела права осуждать его за безразличие ко мне, когда мое безразличие к его теории возымело неприятные последствия. Как выяснилось, я упустила из вида очень большую и, казалось, совсем не страшную мину замедленного действия. Я включила телевизор. Через пятнадцать минут начиналось шоу «Цена удачи», и, хотя я никогда не могла предположить, что оно войдет в мой распорядок дня, тем не менее так и вышло.