Из небольшой кошелки торчал зонтик и вязание с воткнутыми в клубок спицами. Дождь припускает, вот-вот прольется из накуксившегося, мгновенно собравшись в складки, серого полотна неба. Она замешкалась, пытаясь достать из сумки зонт. Он потянул за собой нитку. Как он попал туда в пакет с вязанием? Пока Алевтина Дмитриевна возилась с этим клубком и спицами, откуда ни возьмись спереди нее появился долговязый, сутулый молодой человек. Сзади в спину уперлось что-то. Видно подельник остался позади, пока второй зашел спереди. Как на зло в это время по близости – никого. Она вздрогнула, вроде фигура отделилась от коня и этот скульптурный, металлический юноша с металлической душой вырос перед нею.
– Куда спешим, мать? – обратился вначале длинный. – Выкладывай, что там у тебя новенькое! – резко скомандовал.
– Да что ты, сыноч…
Долговязый со всего маху ударил старушку в глаз, не дожидаясь объяснений, – дыхание перехватило на полуслове. Вторым ударом молодой нелюдь сбил ее с ног. Истошный, отчаянный крик раздался на мосту. Откуда появились силы, через страх, – сердечко колотилось, вот-вот выскочит:
– А-а-а-а-а-а! – взрывающей пространство.
– Убива-а-а-а…
Вслед еще удары, еще, и еще! Уже ногами. Куда попало и по лицу, по голове…Боль! Крик зашелся на одной ноте.
Родившись в глубине гортани, вобрав в себя защитную силу души, вырываются из своих пределов, созданные из боли, страха и обиды острыми стрелами, истошные звуки.
– А-а-а-а-а-а!.. – и обрыв. Сознание не смогло больше с собой бороться. Отключилось.
Неожиданность – излюбленный прием налетчиков. Крика они вроде не слышали. Мгновенно порывшись в кошелке, нашли, что искали. Будто знали: кошелек! Схватил длинный. Второй вывалил содержимое сумки на мост. А сумку отбросил за ненадобностью. Нужно спешить…Там были консервы и палочка колбаски к ужину. Рассовали эту нехитрую снедь по карманам кожаных курток. Длинный пнул несколько раз еще ногами в лицо, выразительно и злобно посмотрел на меньшего ростом, видно, чтоб по очереди… Круговая порука. Может, чтобы вообще не встала и не донесла. Старушка потеряла сознание.
Казалось ей в последний момент, падая, что конь Клодта вот-вот пнет нападающего на нее бандита. А может и на нее двинется…Последние красные всполохи заходящего солнца прорезали серую мряку. Будто софиты осветили эту сценическую площадку, где снимается жестокое, банальное кино. Но она уже не видела ничего. И это была объективная реальность. Криминальный Петербург. Начало нового тысячелетия.