Хотя и звёзды, и часы на дисплее аккуратно отсчитывали время, оно здесь, казалось, остановилось. То есть оно было, но ему было так хорошо в себе, что оно не собиралось меняться. Так казалось маленькой Тиен. Старому Биню, хотя он прекрасно понимал чувства внучки, уже давно было не до таких настроений. И не из-за возраста. В душе он оставался таким же мальцом, каким был, когда с риском каждую секунду быть расстрелянным невесть откуда появившимся катером, он с дедом Тхыком выволакивал сети, бредни и ловушки. Особенно он становился таким теперь, снова выходя в море. Тут, точно, время для него было совсем иным, чем на суше. Да только сейчас впервые за более чем полвека лов почему-то не задался. Рыбы не было. Лобстеров тоже.
Итак, какой был час ночи, история об этом умалчивает, да это и неважно. В этот час Бинь вошёл в открытую радиорубку, и Тиен про себя отметила, что в жизни не видела у него такого выражения лица. Это было нечто среднее между испугом, растерянностью и сомнением в бытии мира. Она улыбнулась, и хотела было ласково спросить: «Ну как дела, дедушка, всё путём?», но осеклась и поняла, что что-то идёт не так, а что именно – он и сам скажет.
Бинь опустился на рундук и, медленно переведя взгляд на девочку, молвил со странной интонацией в голосе:
– Вот что, милая, клёва-то нет совсем…
Она уже и раньше без слов поняла это. Надо было найтись, что правильно ответить, и Тиен решила, что лучше сразу внести «рабочую гипотезу»:
– Возможно, дело в том, что сегодня небольшая магнитная буря. Передают, что днём она полностью уляжется, и следующей ночью наши милые животные обычной толпой соберутся в этом проливчике. – И попыталась ласковой улыбкой подкрепить свою «гипотезу», но по виду деда поняла, что дальше шутить на эту тему неуместно. Тут надвигалось нечто непонятное, как будто неведомое человеку с начала мироздания. Тогда она сразу отбросила «учёность» и напрямую спросила:
– Деда, а сам-то что ты думаешь? У тебя были похожие случаи?
Бинь только из любви к внучке сдерживал все обуревавшие его эмоции. Впрочем, какая из них преобладала, он не смог бы определить и сам. Наверное, какая-то такая, какой раньше не было, ибо никогда, никогда в жизни у него не было такой ситуации. Всегда, всегда в начале десятого месяца, независимо ни от погоды, ни от каких-то совсем уж непонятных ему магнитных полей, ценная рыба и членистоногие собирались в этом проливчике так, как это был для них край обетованный. Как-то раз, он хорошо помнил с детства, они с дедом ловили здесь уже при начинавшемся тайфуне, рискуя никогда больше не добраться до материка. Ловили потому, что вся эта морская живность толпами чуть ли не сама лезла через борт в джонку. Нет, никогда такого не было. Обретя подобающую сдержанность, Бинь молвил: