— Хотя — продолжила она, приближаясь к Эллиону и пальцем обводя
торс. — Он всё равно не сможет оценить всю красоту мужского тела,
впрочем, как и женского.
— к-кто ты... — выдавил Эллион.
— Ты знаешь. Пожалуй, это единственная тайна, которую я не хочу
скрывать.
Она остановилась перед ним, почти касаясь грудью его живота. В
темноте под капюшоном блеснули глаза, а алый рот растянулся в
чарующей улыбке. Тонкий палец ткнул в татуировку, заскользил по
линиям. Холодный и едва ощутимый, как у призрака.
Богиня звонко засмеялась и отступила. Эллион молчит, не зная,
что сказать высшему существу.
— Не бойся, я не пришла тебя убивать, даже просить убить
девчонку не буду. Мне просто стало любопытно.
Она коснулась бриллианта двумя пальцами, подтянула к себе, и
Эллион вынужденно сделал полшага вперёд. Грудь коснулась живота, и
курьер через ткань ощутил твёрдые вершины. Прикусил губу.
— Как занятно... хочешь, расскажу что это?
— Нет... — Выдавил Эллион.
Луниса звонко засмеялась, бриллиант мелко задрожал, засветился
чёрным светом и выскользнул из пальцев. Завис в воздухе между
человеком и божеством. Воздух вокруг него идёт мелкими волнами и
вибрирует, будто камень кричит. У курьера тонко зазвенело в ушах,
кольнуло, будто в барабанную перепонку вонзилась тонкая игла.
— Честно, не думала, что хоть один из них сохранился. Думаю,
стоит пересмотреть некоторые догматы.
Ткнула ногтем в бриллиант. Тот закачался и застыл, словно
схваченный невидимой рукой. Надо что-то сказать, но горло
перехвачено, а кожа на месте прикосновения горит от холода.
Богиня прошла мимо, ведя пальцем по груди и до плеча.
— Доставь его, любой ценой и тогда, может быть, мои
последователи отстанут от тебя.
— Пусть... — Выдавил Эллион. — Не трогают девочку.
— О, какой смелый, ставишь условия мне? — Луниса засмеялась,
покачала пальцем. — Нет. Она обязана умереть. Людям не положены
знания, что хранятся в её милой головке. Она моя ошибка, продукт
моей слабости.
Эллион с натугой повернулся к богине, мышцы сковывает смертный
холод, суставы скрипят. Встретился взглядом.
— Я не позволю.
— Ах, мальчик. У тебя есть дело и долг. Неужели илмирит отринет
всё это ради... девки?
Кулак сжался с такой силой, что ногти впились в кожу. Нога
оторвалась от земли с такой скоростью, что свистнул воздух. Удар
пришёлся в висок, но прошёл сквозь голову, будто через туман.
Луниса вновь засмеялась и исчезла. Курьер рухнул у костра, тяжело
дыша и прижимая руки к груди. Осмысление приходит медленно,
проникает в мозг и заполняет.