Двое монахов стоят за спиной наёмника, обнажив короткие мечи.
Настоятель же стоит перед ним и мрачно осматривает, решая, как
поступить. Рукав сутаны то и дело задирается, обнажая металлический
протез.
— Вилгор из Семиречья. — Наконец, сказал настоятель, массируя
подбородок двумя пальцами. — То-то я думаю, лицо знакомое. Какое
это по счёту твоё паломничество?
— Хм... на двадцатом сбился со счёта. — Ответил наёмник,
стараясь не двигать шеей, но заглянуть в лицо.
— С таким рвением тебе впору было стать одним из нас.
— О, нет-нет, спасибо. Я люблю получать золото и проливать
кровь, а не получать золото и говорить о кровопролитии.
— Так стал бы апостолом.
— Заманчиво, но нет, ваш брат частенько нанимается бесплатно или
за еду. А это не по мне.
Голос у Вилгора с лёгкой хрипотцой человека, страдающего от
жажды, с удавкой на шее. Свет от камина падает на морщинистое лицо,
окрашивает седину в красную медь и отражается в глазах, скрывая их
истинный цвет. Наёмник медленно трёт запястья друг о друга, будто
пробуя пеньковую верёвку на прочность. На клинки у головы внимания
не обращает. Морщится от холодного каменного пола под коленями.
— Знаешь, господин настоятель, меня всё ещё удивляет ваше
отношение к герою, спасшему девочку. — Сказал он. — Могли бы хотя
бы поднять на ноги, стоять на коленях в моём возрасте не шибко
полезно, тем более на полу.
— Герою ли? О нет, девочка рассказала нам о твоих
«геройствах».
— Лунниты мертвы, она жива. Что вам ещё надо?
— Говори, как ты с ними заключил контракт.
— Контракт? Пф... нет, устная договорённость с щедрой
предоплатой. А в моём деле это означает только одно. Меня
собирались убить сразу после.
Настоятель сощурился, глядя в спокойные, даже слишком, глаза.
Опыт морского налётчика и воина говорит о правдивости слов. Но
правдивые слова отлично прячут ложь. А наёмники — мастера врать и
нарушать клятвы. Но сейчас есть проблемы поважнее старого наёмника,
увы, неотвратимые. Фестиваль сорван. Паломники разнесут эту весть
по всем Осколкам, а со слухами она долетит даже за Стеклянную
Пустыню и Осколки Звёзд. Репутация запачкана, и пятна эти смываются
только кровью.
С противоположной стены за допросом наблюдает резной образ
Мардока: воин в полном шлеме, вооружённый мечом и щитом. Резчик был
далёк от таланта, но грубые удары резцом — только на пользу образу
бога войны.