- М. Вкусно. Это точно ты готовила?
Всё, всё. Не злись. Я нам ещё живой нужен. – На самом деле есть это
можно было с трудом. Словосочетание «немного пересолила» тут не
канало. Тут просилось: «солонка упала» в гуляш. Сама «повариха»
ковыряла вилкой картошку и опять в свои чёрные мысли
погружалась.
- Дюймовочка. Мне председатель наш
предложил тебя перевезти в Гольево. Там беда со швеями. Болеют
все.
- А экзамены…
- Ну, да. Ещё одну справку тётя Лена
напишет. Может, даже академ лучше взять. На год. Разозлишься на
экзаменатора. Так это ладно. А вот цвет волос. Нет, я в курсе, что
девицы красятся, но это привлечёт к тебе внимание. А в колхозе
тихо. Хорошие люди. Бригадир у швей вообще не тётка, а бомба.
- Толстая? – хныкнула, хмыкнула
Марьяна.
- Сама ты… Ой, извини. Сорвалось. Она
– певица. Бабкина отдыхает. В перерывах они там частушки поют, я
зашёл как-то и чуть не выпал назад за порог. Голосище! Ну, и текст.
Уши покраснели и отвалились. Но смешно.
- Смешно? – заунывно так.
И Левин решил спеть:
У деревни, у села
Прямо за околицей
Парень девушку еб… –
Хочет познакомиться!
- Такое поют?! – хоть вынырнула из
депрессии.
- Это я самое… м… душевное
выбрал.
- А они меня задирать не будут?
- А зачем? Ты маленькая, тебя
защищать все захотят. Ещё Рыжов с ними беседу проведёт, что ты
сирота и детдомовец… детдомовка. Есть такое слово? Ну и надо же
тебе учиться с людьми общаться. Нельзя вечно в квартире прятаться.
Мне же послезавтра на первенство ЦС «Урожай» по самбо в Куйбышев
уезжать. А потом в Курган на ЦС по дзюдо.
- А я? – сидели, уже обнявшись на
диване, Левин покусывал за ухо Дюймовочку, та улыбалась. Значит,
пожар пока не предвиделся.
- Будешь сумки шить…
- А жить где? – Марьяна повернулась к
Левину. Блин, опять глаза на мокром месте.
- Ну, Дюймовочка, прекрати сырость
разводить. Будешь жить в гостинице, там за мной закреплён
двухкомнатный номер. Всё лето и осень там жил. Кормят в столовой
бесплатно. Днем работать, вечером к экзаменам готовиться.
Стоматология должно быть серьёзная наука. Там всякие маляры,
премоляры всякие – хрен запомнишь.
- А дальше, Володенька, как? Как мы
жить будем? Скоро ведь перестройка.
- Жить. Ну, точно не хуже, чем в
прошлой жизни.
- Мне ту тётку, что меня обвесила и
нахамила потом, жалко. У неё дети, наверное, есть. Теперь сиротами,
как я, останутся. Всё время её лицо перед глазами стоит. –
Уткнулась опять мокрым носом ему в шею девушка.