Но встретили их только Дик и Александр Федорович. Причем если первый был, как обычно, счастлив при виде Лешки, то у второго был крайне подавленный вид. В руках он держал какую-то бумажку.
– Черт-те что, – бормотал он, – чушь какая-то.
– А можно нам посмотреть? – попросила Лешка и взяла протянутую записку.
Ромка с Артемом заглянули через плечо. На половинке листа коряво и крупно было написано:
«Хозяйку не ищите. В полицию не обращайтесь. Иначе она не вернется».
– Ничего не понимаю, – развел руками Александр Федорович, – Ее, что ли, похитили? Тогда почему не требуют выкуп?
– Может, еще потребуют. – Ромка вгляделся в бумажку: – Думаю, писали левой рукой. Как и положено в детективах.
– Тогда придется отдать, – удрученно сказал Александр Федорович. – Но кому она нужна? И зачем? Записка была скотчем к калитке прикреплена. Если бы похититель к моим деньгам подбирался, то позвонил бы по телефону. Значит, не во мне дело.
– Думать надо. И действовать, – глубокомысленно заявил Ромка. – «Не проточная вода портится, а стоячая». Знаете, кто это сказал? Испанский философ Бальтасар Грасиан.
– Он прав, твой философ, – меланхолично заметил Александр Федорович и растерянно огляделся: – Только с чего, с кого начинать? Первый раз с таким сталкиваюсь.
Он вошел в дом. Ребята последовали за ним.
– А вдруг ее похитили из-за перстня? А перстня у нее нет и теперь ей не откупиться? – остановившись, прошептала ребятам Лешка.
– Может, одно с другим и не связано, – поразмыслив, ответил Ромка.
– А вдруг связано?
– Но племяннику, пожалуй, надо об этом знать, – сказал Артем.
Друзья между собой еще с весны привыкли называть Александра Федоровича просто «племянником».
Лешка, который день маявшаяся из-за пропажи чужой драгоценности, согласно кивнула. Она села рядом с Александром Федоровичем на диване и во всех подробностях рассказала ему о том, как совсем недавно, ночью, у нее кто-то украл со стола принадлежавший его тете дорогой перстень. И о крике какой-то немолодой неизвестной женщины, который все слышали. И о следе у окна, оставленном женской туфлей. И о подозрительном поведении в тот вечер Евгении Семеновны, которая ушла на электричку, очень долго пробыла неизвестно где, а потом, сославшись на болезнь, вернулась назад.
– Старушку мы, конечно, проверим. Действовать пока будем сами, не привлекая полицию, чтобы тете не навредить, – сказал Александр Федорович и хлопнул себя по коленке: – Ну надо же! Тетку мою похитили! Кому сказать – не поверят.