Лешка плохо помнила сны, но тот остался в ее памяти навсегда. Ей снилась черная, размером с удава, змея. Мерзкая тварь ползет прямо к ней и разевает черную пасть. Раздвоенный язык дрожит, глаза не мигают. Лешку парализует, не шевельнуться. Она хочет кричать и не может. А змея изгибается, шуршит и свивается в кольцо. Шорох все громче, тварь совсем близко. Сейчас набросится, ужалит – и все. От жуткого липкого страха Лешка покрылась холодным потом, дернулась и… проснулась. Змея исчезла, но шорох… Шорох остался. А от распахнутого окна отделилась чья-то зыбкая тень и исчезла в ночном саду. Лешке снова сделалось страшно. Закричать? Перебудить весь дом? А вдруг эта тень ей тоже приснилась? Бывает же сон во сне.
Она похлопала глазами и окончательно убедилась, что это уже не сон. Но все еще продолжала лежать, осознавая случившееся.
– Я не боюсь, – прошептала она.
И в самом деле: стоит ей выйти в гостиную, взбежать по лесенке, и она окажется в комнате, где спят ее брат Ромка и их друг Артем. Или крикнуть – и тогда к ней все прибегут: и мальчишки, и Нина Сергеевна – родная тетка Артема, которую родители попросили присматривать за ними на даче. Но скорее всего, ей эти тени и шорохи просто пригрезились, и не стоит никого беспокоить.
Лешка поворочалась в постели, откинула легкую простыню и привстала. В саду чуть слышно шелестели деревья. «Показалось», – теперь уже твердо решила она.
И вдруг недалеко от ее окна ночную тишину разрушил истошный крик. Будто кого-то ужалила приснившаяся Лешке змея.
Она вскочила, подбежала к окну, прислушалась, но крик больше не повторился. Все стихло. Где-то скрипнуло окно, послышались недовольные голоса, кто-то из соседей вышел на улицу – она слышала, как хлопнула калитка, – и вернулся назад. И снова стало тихо.
Лешка закрыла окно, чтобы не налетели всякие насекомые, включила свет и первым делом бросилась к столу. Сюда перед сном она положила на блюдечко перстень, который дала ей вчера вечером Маргарита Павловна. Вернее, Лешка сама его выпросила. Но… на блюдечке было пусто. Драгоценность исчезла!
Лешка похолодела теперь уже от другого ужаса: что она скажет Маргарите Павловне? Как быть, что делать?
Она обшарила стол, оглядела весь пол: быть может, перстень куда-нибудь закатился? Нет, его нигде не было.