Нечего и говорить, что прогулка русского с таинственной мамой, не проходившей по досье в качестве супруги, являлась сама по себе происшествием чрезвычайным, и сердце Джорджа бешено забилось, словно он родился не хладнокровным англичанином, а каким-нибудь воспаленным макаронником. Ноги загорелись и автоматически понесли его в штаб-квартиру контрразведки, где, естественно, на уик-энд никого, кроме дежурного, не осталось.
Шеф русского отдела Дженкинс наконец вырвался в суровом одиночестве (жена болела и лечилась во Франции) в Корнуолл к своему старому другу, жившему в добротном имении на высокой горе, пропастью обрывавшейся в серое море.
После завтрака друзья съездили на джипе в живописную деревушку близ Панзанса, где когда-то, во время первой мировой, мучился Лоуренс, но не прославленный полковник, а плодовитый писатель и творец ранее порнографической, а ныне вполне банальной книги «Любовник леди Чаттерлей». Писатель был женат на немке Фриде, которую все вокруг считали немецкой шпионкой и каждый раз, когда она развешивала сушить белье, доносили в полицию, что это условный сигнал для немцев.
Овдовевший дружок давно отдыхал на пенсии, а заодно и издавал маленький журнальчик по садоводству, имевший такой успех, что ему постоянно писали и даже лично визитировали поклонницы, жаждавшие поделиться впечатлениями. Одна из них, наиболее преданная делу садоводства, в этот раз осталась на уик-энд и приготовила великолепный ужин, состоявший из овощного супа министроне и потрясающе зажаренного кролика, которого ели и под красное бургундское («Nuits St.George»), и под белое («Puilly fume»), потом перешли в маленькую гостиную, откинулись в креслах, отведали торта и кофе и засели за карты, изредка поглядывая на включенный телевизор.
За этим благородным занятием и застал Питера телефонный звонок Джорджа Листера.
– Чрезвычайное происшествие, шеф, – отрывисто говорил Джордж, боясь проронить лишнее слово.
– Требуется мое немедленное возвращение?
– Не знаю, шеф, я не могу объяснить по телефону…
– Ни в коем случае! – предупредил не менее конспиративный Питер. – Намекните в общей форме…
– Это касается интересующего нас человека… неожиданно появились новые, совершенно сенсационные данные… он относится к породе медведей… конечно, дело терпит…
– Я вас понял, – ответил Дженкинс. – Белых медведей?