От смеха на глазах Сосновского выступили слезы. И так, продолжая смеяться, с револьвером в руке, он пошел по лестнице вверх, чувствуя себя в невероятном, фантастическом мире. Словно он заблудился и блуждает в поисках выхода, которого в действительности никогда не было и быть не может.
На третьем этаже теплилась жизнь. Были слышны людские голоса, стучали молотки, хлопали двери. В начале коридора Володя нос к носу столкнулся со своим бывшим редактором, который тащил пачку книг, завернутых в старый плед.
– Наконец-то! – обрадовался редактор. – Я уж думал, вы не получили моей записки.
– Получил.
– Отлично! – Редактор решительно затащил Володю в одну из комнат, где принялся запихивать плед с книгами в сундук, и без того уже забитый вещами. В глубине комнаты двое незнакомых мужиков стучали молотками, заколачивая какие-то деревянные ящики.
– Еле справляемся с багажом, – суетился редактор, – пропуски на «Кавказ» действительны на два дня, но на самом деле «Кавказ» уходит сегодня в 9 вечера. Должен был послезавтра, а уходит сегодня. Послезавтра в городе уже будут большевики. Вы не поверите, с каким трудом удалось раздобыть пропуска в канцелярии бывшего губернатора! Весь город словно с ума сошел!
– Николаша! – Толстая дама, вся в бриллиантах и теплой, не по сезону, меховой накидке (похоже, жена редактора), заглянула в комнату и с тоской обвела глазами сундуки: – Фарфор, сервский фарфор… ты в бумазею зашил?
– Дура! Какой фарфор? – прошипел сквозь зубы редактор. – Тут столовое серебро не помещается, а ты со своим фарфором лезешь! Перебьется в трюме твой фарфор!
Обиженно поджав губы, дама выплыла из комнаты. Захлопали двери, зазвучали голоса. В этом хаосе отчетливо солировал визгливый женский голос.
– В восемь вечера… Нанял трех извозчиков, чтобы все сундуки перевезти, – пыхтя, редактор утрамбовывал что-то в очередном деревянном ящике, – вы не поверите, князь, чего стоило поставить печати у французов, чтобы нас пропустили на корабль по пропускам.
Володю покоробило неожиданно возникшее и уже неприятное для его слуха «князь». Он понял, что этим словом редактор словно пытается удержаться за осколки разбитого мира, искусственно их склеить, чтобы увезти их с собой. Сколько стараний, чтобы сохранить прошлое! Но ему и в голову не приходило, что обломки эти окончательно рассыпятся по дороге, и не собрать их уже нигде. И в том, чужом мире уже ничем не спасет древнее, ненужное, забытое напрочь слово «князь».