Проснулась в ночи – и подумала, что умираю. Ощущения
были словно перед сердечным приступом – пульс понёсся со скоростью
зайца, которому лиса выдернула клок из хвоста. Схватившись за грудь
дрожащими руками, я резко села и начала озираться по сторонам.
Темно. Тихо. Никого. Переключилась на навье зрение – и тоже пусто.
Никакой очевидной опасности не было. Следом пришла мысль: а не
дурит ли моя ведьмачья защита на сердце?
И только потом я поняла, что это дурит
ведьмак.
Не то чтобы дурит, конечно. Но явно очень занят. И от
этого занятия у него сбоит пульс, дыхание рывками и налицо явные
признаки дезориентирования. Покатала между пальцев слабую поисковую
искорку и кинула её через стену. Так и есть. С ним в комнате была
наша румяная подавальщица. Воспользовался-таки моим
советом.
А побудка, связавшая два наших сердца, запустила моё так
же, как билось его. И если обычным утром это ощущалось лишь
небольшим изменением, то сейчас воспринималось как маленькая
смерть.
Фыркнула брезгливо, закуталась с головой и отцепила
побудку.
Дарий
Бодрый и довольный, я распахнул дверь в комнату ведьмы и
замер в удивлении.
Каждое утро Арина просыпалась раньше меня. Открывая
глаза, я всегда наталкивался на тёмный настороженный взгляд. И
совершенно не ожидал, что сегодня застану её в
кровати.
От грохота двери она подскочила и начала тереть
заспанные глаза. Волосы торчали в разные стороны, рубашка была
мятой и спадала с одного плеча, словно это она провела бурную ночь.
И если не знать, кто эта девчонка на самом деле, то зрелище
оставляло однозначно волнующее впечатление. Захотелось запереть
дверь, чтобы никто ненароком из коридора не увидел.
А настроение тут же стремительно полетело
вниз.
– Поднимайся, – буркнул я.
– И тебе доброе утро, – зевнула Арина. А потом без
оглядки на чины и звания скомандовала: – Выйди, мне одеться
надо!
– А что, предложение накормить-напоить и спать уложить
больше не в силе? – с издёвкой уточнил я. И с удовольствием увидел,
как она краснеет. Надо же, нежить и так умеет.
Теперь, когда вся её прошлая бравада слезла вместе с
личиной, колкие ответы придумывались, видимо, с
трудом.
– Поздно. Сам иное выбрал.
– Но ты же по-прежнему падка на мальчишек красивых? –
Да, ведьма, моя память выше всяких похвал.
Не удостоив ответом, она скрестила руки на груди, ожидая
моего ухода. Что я и сделал. И вовсе не потому, что простая ночная
рубашка очертила красивую, мать её, грудь!