Сотни – во сласти,
Десяток – взаправду.
На полке томится клубок ожиданий.
Мы вместе сидели, мечтали на плахе,
Затем побежали сквозь слезы и страхи.
Ну что же, финальная. Нужно прощаться.
Пусть виды прекрасные будут в окне.
А я, так, с вещами на выход.
Быть может, удасться,
Получится,
Выйдет подкрасться к мечте.
Но ты не горюй, твое солнце светло.
Быть может, за это тебя и судьба,
В которую веришь так скорбно, убьет.
Но, в целом, ты светишь поярче, чем я.
Да, жизнь не сладка. Ей здесь грош цена.
Но пусть и она тебе будет мила.
Я беден на счастье: ломался, лечился,
Калечился, скрылся. И будет ведь больше
Гораздо.
А в прочем, что делать? И так все прекрасно.
Билет тебе, к счастью, без сдачи.
Удачи.
Слеза эстета
Поплачься…поплачься, мой друг,
В стихи свое горе свали.
Загони себя в яму, не парься,
Да других с собой прихвати.
Ты, эстет, умрешь ведь, как все,
В своём грязном внутреннем саду.
Погорюй вместе с людом о лютой судьбе.
Твои слезы летят, как салют.
Мне тошно смотреть, как ты стонешь о том,
Что счастье свое не нашел.
Ведь все мы живем в этом мраке. Но вот
Ты остался все там же, куда б ни пошел.
Обыкновенное накануне
Когда необычное случилось совсем.
Не осталось ничего, кроме воспоминаний.
Воспоминаний о старых и новых деньках,
В которых гулял он по парку живому.
В тех самых снах, где видел он солнце,
Закрашенное в суровый аквамарин,
Где мертвые шлялись туда-сюда,
Трындели о том да о сём.
И на скамейке обшарпанной плакал мальчик.
Мальчик – типичный неудачник,
Которых привыкли осмеивать звонко.
Разбитыми своими очками
Резал он кожу мирка кривого.
И даже мыло не отмыло те руки,
Запотевшие праведным наслаждением.
А тем временем, шла старуха, хромая,
Куда, для чего, сама и не зная.
Главное, что не в могилку сухую,
Да чтоб на слово её не покусились.
И было пиршество, праздник большой,
И сидели на стульях те самые люди,
Которым осталось ковыряться в омлете,
Лишь бы было тепло и уютно.
Окошко
Живет на свете человек,
В окошко смотрит целый век.
А за окошком дым и зной –
Соседей шел неравный бой.
По лужам крови ребятишки
Стреляют, падают как шишки.
В грязи топили дезертиров,
Сомкнулись веки воедино.
Окурки звезд над всем смеются,
Струна любви вдали горит,
Деревья в двери звонко бьются,
И белый свет назло болит.
И злая копоть от заводов,
И страшные ряды пороков.
Текут в канаве реки трупов.
И славный путч гремит средь звуков.