- Вашими… - задумался парнишка, – …где-то девять циклов вашего
мира.
Сопоставить было не сложно. Если брать цикл за год, то это год
смерти моего отца.
- Скажи, а в договоре была прописана смерть Белецкого?
- Один из первых пунктов, - легко подтвердил парнишка, заставляя
меня сжимать зубы в бессильной ярости. – Хватит. Приятного
понемножку. Теперь дело, - махнул он своей хиленькой ручкой.
Жгучая боль обожгла мою грудь, заставляя меня захлебнуться
вопросом, который я, в конце концов, собрался озвучить. Только
теперь смысл спрашивать, когда уже и так ясно, что так паршиво
может быть только в аду. И кто сказал, что черти не должны
выглядеть как херувимы?
Мой нечаянный крик заставил изувера, в миленькой обертке,
поморщиться и он махнул другой ручкой. В ответ мои голосовые связки
как заморозились.
И пока я пытался с ними справиться, кавайный изувер раз за разом
вызывал жгучую боль. Легкими взмахами полупрозрачных ручек
дистанционно срезал с меня одежду, одновременно оставляя кровавые
росчерки на моем теле. Теперь я понимал, отчего вокруг меня все
красовались в лохмотьях. Видать так полупрозрачный маньяк видел
прекрасное. Как сказали бы следаки на Земле – рисовал свой
шедевр.
Но в какой-то момент боль по центру груди затмила всю ту боль,
что он вызывал своими воздушными порезами. Пекло так, что казалось,
у меня там разожгли мартеновскую печь.
- О-о… - вдруг удивленно протянул садист, на мгновение застыв,
после чего окончательно оголил мою грудь. – Откуда у тебя паюрс?! –
взвизгнул он, поддаваясь ко мне.
Что он имел в виду, я не понял. Да и не до этого мне было. Боль
была такой, что хотелось просто сдохнуть. И без разницы, что я уже
сдох.
А дальше я просто отключился. В который раз за этот адский день.
И последнее, что я видел, это изящную ручку садиста, тянущуюся к
моей груди.
Сознание возвращалось на этот раз нехотя. Кто я? Что я? Только
одно я, точно, знал… Страшно. Очень страшно. Страх захлестывал меня
мощными волнами.
Почему страшно – не понятно. Безумно хотелось вернуться обратно.
Вот только спасительное небытие уверено уходило от меня все дальше
и дальше. А действительность потихоньку возвращала знания. И от
этого легче не становилось. Наоборот.
Еле удержал себя, чтобы не дернуться, когда вспомнил все. Ужас
ужасом, но вспомнил, как в прошлый раз от моего дерганья цепи
зазвенели.