Бима тем временем уверенно доскакал до обрубка, что висел на
цепях и указал на него своим пальчиком.
Без слов было понятно, что требует от нас зверек.
- Он уже почти мертв, - неуверенно возразил Рин.
И я понимал его.
Урод, от которого спас меня Бима, оставил от того, кто висел
перед нами, только туловище с головой. Ни рук, ни ног. Удивительно,
как он еще жив? Но что самое неприятное, у несчастного напрочь было
срезано то, что делает мужчину мужчиной. Начисто, как побрили.
Меня пробирало, аж, до мурашек. Невольно поежился, но понимал,
что Бима просто так ничего делать не будет.
- Его надо снять, - поддержал я своего пушистого подельника. – Я
сам понесу его.
Рин кивнул и запустил сверкающие огнем клинки в цепи. А я еще
раз восхищенно оценил возможности магии.
Я успел подхватить тело, хотя при этом меня хорошо приложило
огрызком цепи.
- Их можно снять? – оглянулся на Рина.
Цепь, опутавшая тело, внушительно прибавляла вес. Оценив, я уже
был не так уверен, что смогу один выдюжить.
- Я, - снизу пискнул Бима, и я осторожно положил на пол
бедолагу.
Его голова при этом откинулась вбок, давая увидеть, что
принадлежит юноше. На туловище не было ни одного живого места.
Обрубки как огнем прижгли. Понятно, что он не приходил в себя. И я
молился, чтобы и дальше не приходил. Даже не представляю, как буду
нести его, когда он очнется.
Не знаю, для чего он Биме понадобился. Но окажись я на его
месте, предпочел, чтобы меня добили. Жить беспомощным калекой, да
еще до такой степени, даже врагу не пожелаешь.
Цепи сами соскочили, повинуясь маленькому пальчику зверька. А
дальше Бима тут же вцепился в меня.
«Скажи им, чтобы мертвых положили на звезду», - приказал он
мне.
Народ охотно подчинился. Видно было, как все устали. Но
почему-то продолжали подчиняться приказам Рина и тащить мертвых на
себе.
Пентаграмма, которая слабо светилась кровавым светом от крови
снятого нами юноши, засветилась еще сильнее под пальчиками
Бима.
Несколько мгновений и она вспыхнула яростным пламенем,
подозрительно знакомого сиреневого цвета. Пламя всосалось в
ненасытного зверька, от чего тот сыто рыгнул. А я удивленно
уставился на потухшую пентаграмму. Ничего. Ни тел, ни крови в
желобках.
Теперь это был просто аккуратный рисунок, выдавленный в
полупрозрачном полу.
Ну, Бима. Ну, обжора.