Община. Лёд и пламя - страница 6

МилаНочь почти не спала, много думая о том, как нелепый случай в одночасье может разрушить все мечты, надежды и планы. Ещё пару дней назад я была беззаботной выпускницей, мечтающей поступить в престижное учебное заведение и стать первоклассным специалистом. Переживала только о том, как моё выпускное платье оценят подруги. Ничего сверхъестественного или нелепого, о чём бывает мечтают девчонки моего возраста. Просто учёба, студенческая жизнь и новые друзья.Теперь же… Я не понимала в каком направлении двигаться, а ещё не затихший юношеский максимализм орал благим матом «Жизнь боль! Мы все умрём! Всё кончено!» Прекрасно понимала, что нужно успокоиться и поискать другие варианты, но пока лишь пребывала в неприятном ступоре накрывшего отчаяния.Устав ворочаться, встала очень рано. Дом ещё спал, и я решила побегать в ближайшем парке. Обработала швы, умылась, надела форму, завязала волосы в высокий хвост и, взяв ключи и телефон, тихо выскользнула из дома.Бегать по утрам я любила. Это не шло ни в какое сравнение со школьными занятиями физкультурой. В нашей школе был бассейн и тренажёрный зал, но в дополнение я посещала буквально все доступные секции. Теннис, плавание, йога, конный спорт, а одно время даже ходила на бокс. Правда, после пары полученных синяков, пришлось выслушать мамины стенания о том, что для девушки это опасно. Секцию бросила, но иногда тайком спускалась в подвал дома и лупила грушу, которая очень скучала без внимания её хозяина Анатолия.Бег остался фаворитом. Бегая, я погружалась в некое подобие транса, успокаиваясь и анализируя конкретную ситуацию. Наушники с любимой музыкой дополняли мнимую отстранённость от мира, а тело при каждом движении становилось словно невесомым, сильным. Пружинистые движения, чёткий ритм и контроль за дыханием, — всё что меня интересовало в эти моменты.Оглянувшись на дом, накинула на голову капюшон толстовки и, включив музыку, побежала. В парке в это время обычно таких, как я было много. Кто-то появлялся лишь изредка, догоняя условно идеальные формы к очередному сезону. Некоторых я видела постоянно, но ни с кем особо не общалась.Сделав по парку несколько кругов, подошла к небольшому киоску и купила бутылку воды. Устроившись на лавочке, немного отдышалась и, потягивая воду, огляделась. Всё было вроде бы, как обычно, кроме…У киоска, где я только что купила воду, стоял подросток. Вернее, он прятался за киоском, глядя строго на меня. Драные джинсы, безразмерная толстовка с капюшоном, натянутым по самые брови, и чёрные очки. Он не спускал с меня глаз, и я, вопросительно вздёрнув бровь, огляделась, пытаясь понять, я ли привлекла столь пристальное внимание.Тем временем он поманил меня рукой и, развернувшись, пошёл в сторону небольшой беседки, расположенной под раскидистым дубом. Нерешительно направилась следом, боясь очередной неожиданности, но узнав рюкзак, висящий на плече подростка, перешла на бег.Догнав его, а вернее её, сдёрнула капюшон и, развернув за плечо, стиснула в объятиях.— Ксюша, как ты? — прошептала на ухо всхлипывающей подруге и, подтолкнув её в сторону беседки, предложила: — Пойдём присядем.— Спасибо тебе. Я-то нормально, — вздохнув, отозвалась Ксюша и, присев на лавочку, огляделась, прежде чем снять очки. Опустила взгляд на сцепленные руки и, закусив губу, тихо поинтересовалась: — Как ты с этим справляешься?— С чем? — не поняла я и, нахмурившись, уточнила: — Когда тебя выписали?— Вчера вечером. Я слышала, как мама с тобой говорила и… Прости, мне так жаль. Всё из-за меня.— Не из-за тебя, а из-за Алекса, — фыркнув, поправила я и, взяв её за руку, добавила: — Если бы не он… Кстати, ты уже подала на него заявление?— Нет, — Ксюша покраснела и, вздохнув, едва слышно прошептала: — И не подам. Не могу…— Ты что?! — задохнувшись от возмущения, я вскочила с лавочки и начала мерить шагами небольшое пространство беседки. Вернувшись к подруге, присела на корточки и, поймав её виноватый взгляд, прорычала: — Его надо наказать. Ты знаешь, что сейчас творится в моей жизни? Нет? Так я тебе расскажу. В соцсетях меня травят, называя шлюхой и наркоманкой.— Но ты же не такая, — охнув, залепетала Ксюша.— Да ладно? — язвительно протянула я и, хмыкнув, поделилась: — А я уже сомневаться начала.— Мила, я не могу…— А ещё, — решительно перебила я. — Егор написал на меня заявление, и самое малое, что мне грозит, — это штраф и выплата возмещения этому ублюдку.— Но он же сам виноват.— Ты там была, всё видела и должна рассказать правду, — попросила я уже спокойным тоном и, присев рядом с подругой, дополнила: — И написать на Алекса заявление.— Травят не только тебя, — помолчав, прошептала Ксюша и, вскинув на меня заплаканные глаза, поделилась: — Родители и дядя Егора быстро сориентировались и постарались распространить информацию десятку крупных университетов. У них связи, а составлять характеристики выпускникам практически обязанность. О нашем с тобой поведении и… Они пытаются охарактеризовать нас в таком свете, что… Нам никто не поверит, понимаешь?— Но есть же свидетели, — опешив, начала я неуверенно и, сжав виски, сбивчиво перечислила: — Одноклассники, родители, учителя…— Которые тоже бояться последствий, — перебив, пояснила Ксюша и, пожав плечами, напомнила: — Егор — племянник директора школы, а его родители имеют связи в каком-то фонде, курирующим местные учебные заведения.— Откуда такие подробности? — насторожилась я и, скосив на подругу вопросительный взгляд, уточнила: — С тобой уже побеседовали? Запугали?— Ты должна забрать заявление, тогда историю замнут, — заикаясь проговорила Ксюша и покраснев, пробормотала: — Алекс сделал тогда несколько фотографий. Я не обращала внимания, но он снимал, как мы с тобой пили шампанское и… ещё несколько фото, где мы… я… ну… Часть этих фото уже гуляют по сети.— Мы пострадавшая сторона, а ты хочешь, чтобы я забрала заявление? — не веря, зашипела я и, покрутив пальцем у виска, заорала: — Ксюш, ты совсем, что ли?! Это равнозначно признанию вины!— Мила, они нам жизнь испоганят, чтобы выгородить своих отпрысков, — заплакав, проскулила подруга. — Они же…— Постой, а Алекс где? — перебила я и, вскочив, предложила: — Надо с ним встретиться, разговорить, записать на диктофон. Мы докажем…— Он уехал, — покачала головой Ксюша и, криво усмехнувшись, дополнила: — Как говорят его родители, ещё накануне выпускного.— Но его же видели на выпускном!— Не видели. Никто не видел. Представляешь? — вздохнула она устало.— То есть как?..— Мама хочет отправить меня к тётке в другой город, — поделилась Ксюша, тихо добавив: — Хочет устроить меня в её фирму на год, может чуть больше. Пока всё не забудется.— Удачи, — немного помолчав, тихо пожелала я и, развернувшись, вышла из беседки.— Мила, постой, — позвала подруга и, снова заплакав, крикнула: — Прости.— Прощаю, но нам больше не по пути, — пробормотала я, постепенно переходя на бег.