Но он-то об этом еще не догадывается и думает, что может играть в такие опасные игры.
— Думать нужно лучше, — говорит он и прижимается губами к изгибу шеи, шумно вдыхая воздух, — Хорошо пахнешь.
Низкий тембр его голоса рождает в глубине тела едва уловимые вибрации.
Черт!
Как же не хочется чувствовать жара его ладоней и тяжести сбившегося дыхания, окунаться в забытые ощущения.
Секс с ним всегда был чем-то особенным, невообразимо чувственным и ярким. Словно в мозгу что-то переклинивало и начинало искрить нездоровыми эмоциями.
И мне казалось, что я это все пережила, переболела много лет назад. Отношения с мужем были ровные, спокойные, но и огня в них было достаточно, чтобы вот так с ходу кидаться в чужие объятия.
— Да пошел ты…, — шиплю я и резко дергаюсь из объятий Владимира Ивановича.
Он от неожиданности делает шаг назад, выпрямляясь и одновременно давая мне место для маневра. Подскакиваю, но не успеваю и пикнуть, как оказываюсь распластанной спиной на столе. Широкие мужские ладони перехватывают колени, которыми я пытаюсь ударить этого старого придурка.
Замираю, шокировано пыхтя от беспомощности своего положения, но дергаться больше не пытаюсь. И вовсе не потому, что смирилась с таким положением дел. Просто хватка жестких пальцев достаточно сильна, чтобы оставить на коленях синяки. И как, мать вашу за ногу, я объясню мужу такие вот следы?! Он же не дурак.
— Пусти.
Начальник наклоняется комне, и я захлебываюсь заготовленными словами, от пламени, полыхающего на дне голубых глаз.
Вот теперь мне реально страшно.
— А то что? – ухмыляется мужчина.
Он касается губами моего подбородка, замершего от напряжения рта, и с усмешкой заявляет:
— Я уже месяц мечтаю трахнуть тебя на этом столе.
Он надеется сбить меня с толку этой откровенностью. Дезориентировать, чтобы я потерялась в собственном смущении.
Но мне уже не девятнадцать чтобы вестись на подобные проделки.
— Тебе Людка больше не дает?
Светлые брови удивленно ползут вверх.
— Дает, — протягивает он с самодовольной интонацией в голосе.
Пытаюсь дернуться под ним. Ни хрена…
— Нравится, когда сопротивляются? Что на обычную ласку больше не стоит?!— ядовито говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Улыбка слетает с лица мужчины, и в следующее мгновение я оказываюсь свободна.
— А ты стала стервой, — качает головой, едва скрывая досаду.