В заключение не могу не высказать слова искренней благодарности тем людям, которые бескорыстно помогали мне словом и делом в поисках необходимых сведений, необходимых для осуществления самой идеи написания книги. Среди них историк киевской авиации В.Татарчук, писатель из Питера В. Иванов, уже упоминавшийся московский журналист и историк авиации Евгений Ерохин, дочь Дмитрия Людвиговича Лидия Зимина (Томашевич), его же племянницы Ксения Томашевич и Галина Андрущенко, внучатая племянница, москвичка Татьяна Томашевич. Не могу не отметить того непреложного факта, что без Интернета мне вообще вряд ли бы удалось бы что-то сделать. Отдельное спасибо моему внуку Максиму Сущуку, взявшему на себя труд литературного редактирования рукописи.
Всё происходившее в этот солнечный день на исходе лета 1922 года походило на дурной сон. Дмитрия Томашевича не покидало желание встряхнуться и прогнать от себя это наваждение, но, увы, всё, что происходило с ним, со старшим братом Павлом и давним приятелем Колей Железниковым было не во сне, а наяву. Как наяву и белоцерковская «предвариловка» – дом предварительного заключения, по сути – тюрьма при местном ЧК, и полутёмная камера, и массивная, окованная железом дверь, с лязгом захлопнувшаяся за ними.
Ещё утром всей семьёй они увлечённо обсуждали грядущие перемены в их жизни, которые принёс август. Павел, решением властей переведенный на работу из Ракитнянской высше-начальной школы в Белоцерковскую агрошколу, где он должен был вести курс физической географии и метеорологии, собирал свои старые университетские конспекты и учебники. Давний приятель Николай, студент 2-го курса Киевского политеха, как человек, сполна хлебнувший прелестей полуголодного студенческого житья-бытья, диктовал Дмитрию, ставшему на днях однокашником, список самого необходмого, без чего не обойтись в Киеве. Мама и сёстры заботливо упаковывали съестные припас для нооявленного студента. Одним словом, в доме царила предотъездная суета.
Неожиданно во дворе усадьбы возник отряд красноармейцев во главе с бравым молодцом, затянутым в сверкающую командирскую кожанку и узкие галифе. Небрежно представившись Стрельцовым, он без лишних слов и объяснений приказал своим подчинённым провести в усадьбе обыск. Именем рабоче-крестьянского правительства, так сказать. Итогом обшаривания стала винтовка, неожиданно для всех обнаруженная в чулане, а это уже тянуло на крупные неприятности.