— Керт был главный энтузиаст этого дела, — со смехом перебила
его Аннушка. — Общая валюта, единая товарная биржа, Межсрезовый
банк, свод Законов Дороги… Прокатили эту идею с таким свистом, что
ему до сих пор икается.
— А чего прокатили? — заинтересовался я. — Удобно же.
— Чёрта с два, — сказала Донка, — законников и полиции все в
своих срезах наелись до рвоты. Малкицадак тогда сразу сказал: «Если
мы примем Закон, то нам придётся назначить тех, кто будет следить
за его соблюдением, ловить нарушителей, наказывать и судить. Нам
придётся за свой счёт содержать людей, которые будут указывать нам,
что делать, и принуждать к этому силой. Разве можем мы надеяться,
что эти люди всегда будут судить по совести, не будут брать мзды и
не станут решать свои проблемы за наш счёт? Разве не от этого
дро́ма рома́ ушли на Дорогу?»
— Да, — кивнул Керт, — Малки был в большом авторитете тогда, а
цыгане водили самые большие караваны. Когда они не подписались, то
остальные сразу сказали: «Не, какой смысл? Либо все, либо никто». Я
надеялся, что хотя бы по общим деньгам договоримся — у меня такой
шикарный проект был, эх! Цифровая валюта на блокчейне, нулевая
эмиссия, твёрдый курс, гарантированная дефляция…
— Не взлетело?
— Могло сработать, — вздохнул он, — я всех почти убедил. Но
вмешалась Коммуна. Их представитель сказал, что они не допустят
создания нового финансового центра вне их контроля. Хотите валюту —
берите эрк. Не хотите — пользуйтесь бартером, как дикари, и не
забывайте, чьи в лесу шишки. А непонятливым отрежем доступ ко всем
услугам Коммуны: никаких порталов, никаких акков, никакого
Вещества. Тогда ещё были акки и Вещество, так что все почесали репу
и послали меня нафиг.
— Керт, — перебила его Аннушка, — это всё очень интересно, но
давай по делу.
— Да, — кивнул тот, — караван Мирона. Законов, как я уже
говорил, как таковых нет, но есть некие правила, которые все
более-менее соблюдают. И главное из них — никаких дел с
работорговцами. Если кто на этом запалился, то его любой может
грохнуть, имущество затрофеить, и слова ему никто не скажет. В
общем, караван теперь ваш. Твой и Аннушки. Хочешь продай, хочешь
сам катайся.
— Я ж говорю, — кивнула она, — можешь стать караван-баши. Я тебе
свою долю отдаю, нафига она мне? Донка, я думаю, не откажется, так
что глойти у тебя, считай, есть.