— Нет, кажется, я на тебя обречён. На какое-то время. Поэтому я
готов умеренно потворствовать твоему алкоголизму. Это менее
травматично, чем слушать твоё нытье. Так что я тебя напою, уложу
спать и буду надеяться, что ты посреди ночи не проснёшься и не
пойдёшь искать добавки. Кстати, Алина, я бы на твоём месте проверил
доступность антисептика в медкабинете.
— Благодарю, — кивнула роботесса. — Я проведу ревизию.
— Блин, зачем ты сдал? — возмутилась Донка.
— Чтобы ты не скончалась от пережору за то, надеюсь, краткое
время, которое мы пробудем вместе. Так что, пошли в бар?
— А вот и нет, — мрачно ответила Донка. — Ты хочешь от меня
избавиться, я вижу.
— Тебя это удивляет? — спросил я.
Она ничего не ответила.
— А вот меня удивляет, что ты за меня цепляешься. Я даже не
караванщик, на кой чёрт я тебе нужен?
— Аннушка, — сказала глойти, — понизив голос и оглянувшись.
— Что «Аннушка»?
— Ты ей понравился.
— Ты сама говорила, что у неё это на один раз.
— С тобой, похоже, всё не так просто. Чем-то ты её зацепил. С
ней такое редко, но бывает. А значит, вы ещё встретитесь. И это мой
шанс получить то, что мне нужно.
— Помню-помню, зелье вечной молодости, а как же.
— Когда тебе будет столько же, сколько мне, и твой хрен
повиснет, как мои сиськи, это уже не будет тебя так забавлять,
поверь, — грустно ответила Донка. — Не знаю, где и что раздобыла
Аннушка, но даже в крохотный шанс вернуть молодость я вцеплюсь
зубами.
— И ты решила вцепиться в меня.
— Извини, служивый, жить очень хочется. И не как сейчас, икая и
пукая, а как раньше: бухая, трахаясь, веселясь и танцуя. С
вечеринки в койку и обратно.
— И больше тебе от жизни ничего не надо?
— А что ещё может от неё понадобиться? — удивилась Донка.
— Ну… Не знаю… Большая любовь? Изменить мир? Детей завести?
— Алё, служивый, — рассмеялась глойти, — это же моим сиськам
будет снова двадцать, а не мне. Я-то уже знаю, что вечной любви не
бывает, что мир меняется сам, только успевай ужасаться, а дети…
Зачем Мультиверсуму столько ебанашек? И меня одной-то много…
— Так что, идёшь в бар?
— При одном условии, — продолжала упрямиться глойти.
— Разве не я должен ставить условия? Ну ладно, давай.
— Обещай, что не бросишь меня тут, когда уедешь с Аннушкой!
— Ладно, — кивнул я. — Замётано. Возьму грузом.
— Что-то ты слишком легко согласился, служивый… — подозрительно
сказала Донка. — Не обманешь?