Эти больные, отравляющие мысли нарастали внутри снежным комом и на куски рвали мою самооценку, растаптывали веру в будущее, выжигали веру в людей.
Я допускала мысль, что Тихомир приходил в мою квартиру, но ведь если бы хотел, он мог позвонить, попытаться найти меня здесь – у Нади, да хоть что-нибудь! Хоть какой-то шанс оправдать монстра, любовь к которому ядом осталась внутри…
Сигнал будильника разнесся по комнате, и, вырвавшись из мыслей, я поспешила выключить его. Помнила, что нахожусь в гостях, поэтому старалась вести себя тихо и вежливо – бабушка Нади очень чутко спала и без того частенько вставала ни свет ни заря. Конечно, я понимала, что не могу здесь долго прятаться, но пока… даже мысленно боялась вернуться в злосчастную квартиру.
Нужно было собираться на работу, пока апатия совсем не захватила меня. За эти дни я так морально истощилась, что только она трудовые обязанности и заставляли выходить на улицу.
– В обед пересечемся? – с энтузиазмом поинтересовалась Надя, забирая с тарелки гренку, которые наделала ее бабушка.
Помешивая сахар в кружке с кофе, я опустила глаза и беззаботно ответила:
– Сегодня не получится. Я в центр хочу съездить… Купить надо кое-что.
– Что именно? – вдруг настойчиво спросила подруга, откусывая хрустящий хлеб.
– Эм… Да рубашку на работе новую потребовали.
Надя приподняла брови и неспешно отпила чай.
– Так давай я тебя отвезу, – предложила она. – Быстрее же будет, и поесть успеем.
– Да нет, спасибо, – мягко отказалась я. – Зачем ты будешь дергаться? Я лучше сама, да и прогуляться хочу.
Встретившись взглядом с подругой, я замялась, так как увидела откровенное недоверие.
– Знаю я, чего ты хочешь, – прямо заявила она. – Думаешь, я не замечаю? Телефон вон из рук не выпускаешь, в окна все высматриваешь – искать его собралась?
На моем лице вспыхнуло возмущение, но в итоге я лишь смущенно отвела глаза.
– Я уже сказала: мне нужна рубашка на работу. Где искать Тихомира, я даже понятия не имею, так что ты ошибаешься.
Надя выдала недовольную гримасу, допила залпом чай и поднялась из-за стола.
– Как знаешь, – сухо выдала она. – Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Подруга ушла с тарелкой к раковине и зашумела водой, а я обиженно уставилась на ее спину. Понимала, что Надя считает меня тряпкой, и в ней плещется злость на мою слабость. Наверняка решила, я настолько ослеплена больной любовью, что допускаю мысль о прощении. Да только прощать Тихомира я вовсе не собиралась. Однако и тотальной ненавистью не могла похвастаться.