Пиздец. Я прикрыл глаза, не в силах даже руки поднять для хорошенького леща.
– Ну ты придурок… Он меня там чуть не грохнул!
– Илатик, да если бы я знал! – заревел тот, аж в ушах противно зазвенело.
– Да заткнись ты! Тупень мелкий... Главное, не зассал и жопу мою спас – считай, отыгрался.
Про себя подумал, что на самом деле малому обязан. Конечно, косяк за ним, но ведь не смолчал, да еще и вытащил меня из переплета! А вот мудаку лысому больше не ходить спокойно по земле. Он, небось, решил, что запугать пацана – нечего делать. Хер ты угадал! Таких врагов, как я, еще поискать. Только вот оклемаюсь, раны подлечу – и покажу, как мы с тобой поладим... Жрать не буду, спать не буду, пока лицо тебе не раскромсаю!
Наше время…
С крыши вид на ночной город особенно впечатляет. Правда, сейчас дождь моросью накрывал его, застывая дымкой в воздухе. Да и я находился здесь не для того, чтобы видами любоваться.
Я хорошо помнил тот день, когда мое возмездие свершилось. Много месяцев ушло на восстановление, и злость внутри росла в геометрической прогрессии, но мое терпение окупилось. Я выловил лысого директора возле его частной хаты. Никого не звал – в одиночку пришел. Оглушил мудака ударом сзади, а затем начал месить кастетом. В планах не было убивать эту падаль. Только автограф оставить на память. Что я и сделал «розочкой» на его роже.
– Я помню, что ты сделал для меня однажды, – нарушил я тишину в какой-то момент. Тихон дернулся и неуклюже оглянулся с надеждой в глазах. – Именно поэтому я дал тебе денег, когда ты пришел ко мне. Но на этом благодарность закончилась, Желудь.
Порывистый ветер подбросил полы моего пальто и растрепал волосы полураздетого Тихона, что нервно лавировал возле самого края крыши. Картина маслом: его руки были связаны сзади, от них через кровельное ограждение к вентиляционной трубе тянулся трос, который и удерживал это тело от падения.
Я знал, чего больше всего боится мой старый знакомый. Даже обмочился бедолага.
– Я предупреждал, чтобы ты не совался в ту хату, – сурово напомнил, подводя итог сегодняшнему наказанию. – А если я узнаю, что ты ее хоть пальцем тронул…
– Не трогал!.. Клянусь, Вал! – истошно закричал Тихон, пугливо поглядывая на асфальт с высоты тридцатого этажа. – Просто поговорили, и я ушел!..
Глянув на него исподлобья, я скрипнул зубами и резко подался вперед. Схватил ушлепка за морду и прогремел: