Насевший зомби имел
приличный вес. Ворот был оттянут, шея сзади оголена. Любая секунда
как последняя. Изо всех сил и злости Виктор дергался, стараясь
вырваться, сбросить нападавшего. Кричал. Но удалось лишь
повернуться на правый бок. Мерзкая рожа клацала пастью в паре
сантиметров от его лица и шеи. Брызги слюны все равно что обжигали.
В нос ударила ужасная вонь.
Левой рукой Вик
уперся в его грудь. Сдерживал как мог. Дикого и лающего. Правой
искал хоть что-нибудь.
Чем-нибудь оказался
ботинок. И в миг – последний, точно последний в его жизни – он
успел вставить ботинок в кровожадный рот. Челюсти тут же
сомкнулись. Жизнь продолжилась. Виктор, не помня себя, стал
колошматить кулаком по голове зомби.
Что произошло
дальше, Вик понял не сразу. Что-то черное мелькнуло над головами. И
он почувствовал сильную боль в правой щеке и нижней челюсти.
Зажмурился, ощутил солоноватый вкус крови во рту. Открыл глаза и
удивился. И ужаснулся – осознал, что с верхних этажей на них упал
мужик.
Основной массой он
обрушился на зомби, но нога его в добротном ботинке угодила Виктору
в лицо. От столь сильного удара покусанный отключился. Работая
коленями и руками, Вик кое-как выполз из-под его туши. Рухнувший
мужик корчился рядом, хрипел и давился пеной. Он тоже был зомби.
Зверем, что уже попробовал крови.
Наконец Вик мог
осмотреться с одной единственной мыслью. Где, черт подери, его так
называемые друзья? Однако увидел лишь хаос и сумасшествие. Дикую
племенную схватку. Кровавое поле битвы.
Зато разобрал в
мешанине криков и воплей голос Ники: «Паша! Паша! Скорей!!» Метрах
в сорока Чендарев снес зомби, напавшего на Нику. Виктор поспешил к
ним.
Десятки метров
обернулись безумной полосой препятствий. Брошенные чемоданы.
Ползущие части тел. И бездвижные мертвецы. Снующие во все стороны
полоумные. Вик проскочил мимо двух из них, сцепившихся в зверской
схватке. Перепрыгнул через подыхающего кровопийцу. Но у самого
финиша дорогу преградила плачущая женщина.
Она молила о
помощи, сжимала предплечье. Кровь просачивалась между пальцев и
струилась вниз. Виктор замешкался. Всего на миг. Чисто на врачебных
рефлексах заключив – жгут выше раны, чистую тугую повязку, а после
шить. Женщина уже ничего не просила. Не плакала. Лицо, принявшее
было отстраненный вид, скорчилось в злобную гримасу. Вик отступил
назад. Поздно.