— Скорей! А то весь
истечешь кровью, и конец!
Парень, едва не
плача, приблизился. Вик зажал у него на плече жгут. Кровь
остановилась. Затем приложил к культе гемостатическую губку и
шустро замотал пластырем.
— А теперь
проваливай! Сейчас же! Зомби уже рядом!
Парень побледнел
еще сильнее и, промямлив "спасибо", помчался прочь.
— Сиди здесь. Я за
Пашей, — бросил Виктор Нике и закрыл дверцы.
Забежал за фургон и
едва не получил молотком по виску. Отскочил, молоток грохнул по
кузову. Мужик замахнулся вновь. Вик перехватил удар. Но тут же
отлетел от удара головой по своему лбу. Не устоял и приземлился на
задницу. Перед глазами все поплыло. Через гул в ушах расслышал и
понял, что кто-то еще позади лишился части тела.
Раздвоенный мужик
наступал и решил отплатить тем же. Занес ногу в добротном ботинке,
чтобы раздавить Вику яйца. Не сообразив как, он отскочил на пятой
точке. Ботинок топнул по асфальту. Но у Виктора все равно все
сжалось. В следующий миг мужик схватил его за ворот и занес молоток
над плечом.
Резко грохнуло. И,
казалось, стало тише. Зажмуренный, Вик не сразу понял, что это не в
его голове. Когда прозвучал второй выстрел, открыл глаза. Мужик
замер, нависнув над ним. Молоток тоже — на полпути. Он смотрел
куда-то за спину Виктору.
— Хватит!!
Достаточно! — донеслось оттуда же. Гулкий, но женский голос. —
Отпустите их!
Мужик ответил
недовольной гримасой. Посмотрел на Виктора. И все равно замахнулся
и ударил. Но не молотком, а кулаком. Вик рухнул на асфальт. Рот
снова наполнялся кровью. В глазах потемнело. Но уши уловили
окончание речи.
— ...отпустите. Они
не заслуживают наших синяков, ран и крови. Каждому — по пуле. Вот и
все! Достаточно!
— Остановитесь! Мы
не те, за кого вы нас принимаете! Мы угнали фургон! — Вик узнал
майора. Свет постепенно возвращался.
— Вы — бездушные
твари! Именно вам место в тесноте ваших катафалков, — продолжал
зычный голос предводительницы. — Мы не ваша добыча! И мы не
остановимся! Месть Эли!
Виктор открыл
глаза, осторожно приподнялся. Пашу прижимали к фургону, заломив
руки. Но держал его теперь лишь один мужик. На Камикадзе тоже
больше не наступали. Еще чуть дальше, неподалеку от распахнутой
двери здания, на крыше седана стояла женщина. Она замахала
кулаком:
— Месть Эли! Месть
Эли!
И ее воины
повторяли за ней, воздев головы кверху и скандируя: