– Так, рабы, зачем
опять своего дядьку тревожите?! – вдруг заорала приборная панель, а
затем показала источник столь наглых интонаций. Оказалось, фургоны
оснастили видеосвязью.
– Здарова, Риппер!
Все работаешь? – обрадовался Виктор знакомому голосу и
физиономии.
– Ё-маё! Витя!
Виктор Семеныч! Какая встреча! Ты что теперь на выездах?
– Да я до работы не
добрался, о чем ты. Фургон этот уг… позаимствовал.
– В бегах? На всех
парах, – рассмеялся патологоанатом.
– Типа того.
Слушай, Жека, Евгений Борисыч, у тебя безопасно?
– Ну, мои трупы не
кусаются… Сечешь?
– Вот сволочь, –
усмехнулся Вик. – Так ты впусти, и вместе посмеемся. А то с утра,
знаешь, совсем не до смеха.
– Есть покусанные?
– неожиданно серьезно после короткой паузы спросил Евгений
Борисович.
– Нет, – так же
серьезно ответил Виктор Семенович.
– Сам? –
по-прежнему серьезно.
– Без укусов, –
аналогично.
– Поклянись
стетоскопом, – чуть менее серьезно.
– Клянусь – своим и
стетоскопом Дориана, – наигранно серьезно.
– М-м, весомо. Так,
так, ну, не знаю, – наигранно раздумывая.
– Спасай,
Риппер.
– Есть девушки? Ты
знаешь, я имею в виду – красотки?
– Одна.
– Моя.
– Что?
– Заезжай,
говорю.
Патологоанатом
отключился, а через полминуты ворота пришли в движение. Виктор
понятия не имел, что будет дальше: спасение, заточение или снова
лишь передышка – но с некоторым дискомфортом в животе осознавал,
что и то, и другое, и третье будет на его совести. Будет его
заслугой, поспешил поправить сам себя.
– Запомните этот
момент и осознайте: вы все мне обязаны, – тоном женщины-хищницы
произнесла Ника и рассмеялась.
За воротами
оказалась широкая подъездная дорожка, ведущая к гаражу, что
примыкал к двухэтажному зданию. Нигде не притормаживая, Вик загнал
фургон в свободный гараж. У ворот и на подъезде к зданиям Чендарев
дважды толкнул его локтем и кивнул на следящие камеры. Вику
оставалось лишь пожимать плечами.
Когда он заглушил
двигатель и спрятал обратно штрих-карту, в стене слева распахнулась
дверь, и в гараж вошел высокий, сутулый мужчина в красной
медицинской рубашке, коричневых джинсах и надетом поверх прозрачном
фартуке ниже колен. Он махнул рукой и стал спускаться по короткой
лестнице, хлопая шлепанцами на голые ноги.
Четверка вылезла из
фургона. Четверка и самурайский меч на поясе Камикадзе, и по топору
в руках Ники. Патологоанатом оглядел гостей, потрепанных и
перепачканных, и покачал головой, затем достал из заднего кармана
перчатки и натянул на руки. Бледные, как и лицо, отчего ярче и
примечательней смотрелись его рыжие брови, усы и тонкая аккуратная
борода. А короткие рыжие волосы скрывала бандана. Глядя на Виктора,
он заулыбался, шагнул ближе, и они пожали руки.