— Ну что, Кракен, отличное начало дня, не так ли? — спросил я
вслух.
И в моей голове прозвучал его ответ: «РАДОСТЬ». Конечно, он тоже
был доволен.
Одевшись, мы с енотами спустились вниз. Там трактирщик с видом
бедного уставшего человека наблюдал за работой нанятых
подмастерьев, и за помощницами, подметавшими полы и убирающими
разбитую посуду. Было ясно, что завтракать мне придётся где-то в
другом месте. Поэтому я сел в повозку и отправился к ближайшей
торговой лавке. Там выпекали разнообразные булочки и пирожки, а еще
запекали куры.
Присоединившись к небольшой очереди людей, спешащих на работу и
желающих перекусить по дороге, я слушал городские новости о ночном
нападении. В очереди я услышал разговор между стражником и его
знакомым гончаром.
— Так вот, Лаврентий, нападение было двойным, — объяснял
мускулистый стражник. — Помимо проклятых горгулий, некроманты
оживили на городском кладбище мёртвых. Они шатались по улицам,
пугая и атакуя людей. Но они скорее пугали, чем наносили урон. Даже
ребёнок мог бы от них убежать, так что мы с товарищами быстро
справились с ними.
Некроманты просто слабые. Поднять смогли, а напитать силой
нет.
— Да, слабые у этих сволочей некроманты на этот раз, — отозвался
в очереди старик с тростью. — Ко мне тоже приполз один мертвец, так
я его своей палкой по голове огрел, и она сломалась! — усмехнулся
он, проводя рукой по седой бороде.
— Да, слышал я, что мертвецы поднимались, — кивнул гончар. —
Ночью встал похлебать супчика, зажег свечу, и вдруг в окне увидел
лицо моего недавно умершего от холеры товарища Ромира. Подумал
тогда, неужели его душа не упокоилась из-за того, что я ему не
успел вернуть пару серебряников. Дрожащей рукой вытащил монеты из
кошелька и, приоткрыв форточку, кинул их ему в лицо, надеясь, что
он уйдёт. Но он даже не попытался их поймать, продолжая скрести
синими пальцами по стеклу и скалить гнилым ртом.
— И что ты сделал потом? — заинтересованно спросила его бабушка
в красном платочке, подслушивая разговор.
— Да выбежал в сарай через заднюю дверь, схватил там вилы и
пригвоздил его к стене. Ромир так до самого утра почти и проторчал,
рыча и вися на вилах. Но потом жена мне сказала, что его рычание за
окном мешает ей спать. Пришлось вновь подняться и топором ему
голову отрубить.