– Вот туда и поедем.
Через полчаса мы добрались до
предместий, в которых жилые дома выглядели совсем простыми
четырёхэтажными коробками, перемежающимися обширными территориями,
огороженными разномастными заборами – от наборных бетонных до
простейших дощатых. Вывески в основном были мелковаты, но иногда я
успевала разглядеть названия. В основном здесь базировались тресты
да товарищества строительного или индустриального свойства.
Полицейский фургон въехал в открытые
ворота транспортной компании и подкатил к крыльцу приземистого
здания, в котором располагалась контора.
– Гляди-ка! – удивлённо сказала
Маруся.
– Что?
– Я думала, тут только
грузоперевозки, а тут, смотри, и свадебные кабриолеты и вон те
замечательные транспортные средства.
– Странные они какие-то.
– Потому что это катафалки.
Мы уставились друг на друга. Маруся
выразительно приподняла брови:
– Никто и никогда не проверяет
катафалки, ты понимаешь? Нас не остановят, даже если на дороге
будет случайный рейд.
– Это тоже из инспекторской
практики?
– Да, представь себе, была одна ушлая
шайка. Контрабанду возили. Нет, если у тебя есть предубеждения,
можем что-нибудь совсем строительное арендовать. Или думаешь,
Баграр будет против?
– Пф! Баграр ещё и веселиться по
этому поводу будет.
– Значит, маскируем его?
– Под гробик, ага.
– Я думаю, надо этим память почистить
да отправить их уже, пусть в свою пельменную едут.
– По времени задержка получится.
Диспетчерша у них вредная, будет докапываться, почему они так долго
катались.
– А пусть у них как будто машина
заглохла, пока они с ней возились – вот, минут двадцать уже в плюс.
И пойдём в контору, с транспортом договариваться.
КОСТЯ
Костя стоял навытяжку в кабинете
такого уровня, который и представить было страшновато. Голова у
него ещё немного кружилась, в ушах шумело, и поэтому разнос от лица
столь высокого воспринимался как сквозь плотную пелену.
Далее произошло событие, которое
Костя первоначально отнёс к последствиям магического удара (а
конкретно – к галлюцинациям) и наблюдал с отстранённым
любопытством.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл
очень пожилой дедушка в косматом тулупе и ещё более косматой шапке.
Седом за ним, сердито поджав губы, вошёл непосредственный начальник
их городского управления, Тимофей Егорыч. Последний скорбно
посмотрел на Константина и горько покачал головой, не смея,
впрочем, перебивать вышестоящее начальство.