В лифте мы молчали, а в квартире Антип
просто пил американо и разглядывал вид за окном. Я тоже
не собирался поднимать никаких тем — пусть быстрее уходит. Мне нужно
было побыть в одиночестве и заставить свою память проясниться.
Виола... Вот, кто был причиной моей амнезии. Надеялась, что
отшибет воспоминания навечно?! Но нет такого заговора или эликсира,
который сотрет мою память... сладкая.
Я облизнулся, вспоминая наши жаркие
выходные-отпускные.
Если ей была нужна витальная сила, значит, придет еще
раз. И еще. Так странно, мне хотелось наказать засранку,
но и в ту же секунду утащить в логово, в темную
постель, запереть ее там на месяц... годы...
Я тряхнул головой и повернулся к Антипу.
На столе стояла и вторая чашка с американо.
— Выпей со мной кофейку, станет полегче.
Я не заметил, как он заварил его, видимо,
совсем погрузился в свои воспоминания, которые всплывали кусками
и обрывочными ошметками полотна моей памяти. Голова продолжала болеть,
и я схватился за чашку. Сделал пару глотков, и внутри
наконец-то наступила тишина.
Антип смотрел внимательно на то, как я допиваю
хорошо разбавленный эспрессо.
— Ну так что? Я переда в Управление,
что ты дома больной провалялся. Полежи еще денек, — сказал Антип,
вставая с барного стула. Свою чашку он тщательно вымыл, как
и мою, забрав ее пустую из рук.
— Болел? — неуверенно произнес я.
В памяти ничего не было. Блаженная пустота. Вот я вышел
из Управления, расстегивая пуговицы рубашки, потирая разболевшиеся виски,
а вот я дома у себя, стою и пялюсь на Антипа.
— Да, у тебя опять приступ сильнейшей мигрени
был, Ерофей. Я держу в тайне, но тебе придется сдаться
на тщательный осмотр нашим эскулапам, все-таки ты уникальный волк,
живешь без Нитей Пары. Против Зверя своего, считай.
— Я с ним давно обо всем договорился.
Он отдыхает в гон, а я его не одергиваю, —
скалюсь на Антипа. Опять эта надоевшая шарманка. Проверься, ты урод
в мире оборотней... блаблабла. Моя сила неоспорима,
и он об этом знает.
Но почему я не помню ничего
из последних дней?!
Может, этот зудящий тон Антипа и правомерен? Может,
Зверь начал вырываться наружу?
— Я дал совет. Твое дело послушать его или нет,
но Дикими никто в секунду не становится, это болезненный процесс
разрушения.
— Я не стал им много лет назад,
и сейчас не буду, — отрезал и указал рукой на коридор.
Антип ухмыльнулся и кивнул понимающе, а вскоре оставил меня
наконец-то одного. Я снова подошел к большому окну и замер.
Подушечки пальцев чесались от желания, погладить кого-то, провести
по изгибам желанного тела, вцепиться до синяков в бедра.
Я поднес руку к носу и внюхался. Тонкий аромат ночной фиалки
смешался с моим мускусом после секса. Зверь внутри довольно заурчал.