— Ты обещаешь не причинять мне вреда?
— спросила я тихо.
— Я обещаю только трахать тебя. И никакого
членовредительства.
— Хорошо, — сказала тихо и потянулась
за Кровавой Цепью.
Ох, какая я же наивная дурочка! Столько лет мне
вдалбливали в голову мои наставники, что оборотни действуют
на инстинктах. На своем зверином чутье. И человеческое начало
у них может совсем пропадать. Намного опаснее, чем у вампиров. Наша
жажда тоже плавит мозги, но мы не отделяемся
от человеческой сути. Можем даже умереть, если запретим себе потреблять
кровь.
Но я еще в детстве смирилась со своей
природой. Нам не прожить без витальной энергии. И ее больше
всего в крови живых существ.
И в сексуальной энергии оборотней. Но такую
энергию могут воспринимать только высшие вампиры или дампиры, как я.
И все эти азы я забыла, увидев голый торс Ерофея.
Все мои планы спутал! Наставления стер из памяти!
И, конечно, сразу набросился! Руки Ерофея моментально сжали
мои запястья и прижали к матрасу
— Тебя не учили не оставаться в клетке
со Зверем, а, принцесска? Ты такая доверчивая, Виола, — как-то
игриво прорычал оборотень. Я задержала дыхание, боясь спровоцировать его
мимолетным движением. Сердце мое забилось от страха за свою жизнь.
Вот теперь точно перегрызет горло. Ерофей как раз наклонялся к бьющейся
жилке на шее.
И стоило почувствовать его горячее дыхание
на нежной коже, как меня враз отпустило. Ну убьет он меня —
и что? Да будто без дитя у меня будет жизнь? Скоро собрание
кланов и там я не смогу закрыться своей силой от менталов,
превратят в игрушку для утех, и всю жизнь высосут. Уж лучше вот
так — быстро!
Я прикрыла глаза, расслабилась и повернула
голову, открывая еще больше шею.
Ерофей рыкнул. И вдруг провел горячим языком
от ключицы до ушка. Захватил зубами мочку. Потянул, наслаждаясь моим
тихим всхлипом.
— Правильно. Сучка должна быть послушной.
И сла-день-кой, — тянул по-звериному довольно. Это его Зверь говорит
со мной. — Виола. Люблю этот плавленый сырочек, — заурчал
он следом. — С утра на завтрак кофе и бутерброд
с ним. Как хорошо будет после горяченькой случки.
Это точно был не Ерофей. Я открыла глаза
и охнула, когда его лицо оказалось прямо надо мной. Глаза горели алым
янтарем. Клыки удлинились, а он сам плотоядно улыбался.
— Открой ротик, Виола. Хочу почувствовать твой язычок.