Правда, без потерь не обошлось. Первоначально создавалось
впечатление о несокрушимости и неуязвимости ящеров. Но через
несколько минут после начала бойни выяснилось, что я ошибался.
Парочка патриархов увлеклась в момент первой атаки и ушла далеко
вперёд. А уже через несколько секунд их облепили твари, буквально
накрыв своими телами. Какое-то время ящеры продолжали
сопротивляться, но это продлилось недолго. В конце концов, одного
из них твари завалили набок и начали рвать на куски. Второго
дотащили до края разлома и спихнули вниз.
Увиденное заставило меня сосредоточиться на удержании строя. Для
этого я направлял в сознание вырывающихся вперёд ящеров
умиротворяющие образы, заставляющие временно умерить пыл и
возвратиться в фалангу.
Судя по боевому чату, военные оценили наше появление и, сделав
коррективы, сконцентрировали огонь на флангах. Это позволило не
отвлекаться на попытки тварей нас окружить. И мы продолжили
истреблять их по всей линии соприкосновения.
Но, несмотря на слаженные действия фаланги, твари смогли
удивить, не менее чётким ответом. На пределе ментального восприятия
я почувствовал проявления чуждой воли, управляющей армией
вторжения. Волны шли из глубины, и как показала схема лабиринта,
источник находился где-то в его центре. При этом он медленно
поднимался наверх.
И чем ближе источник подбирался к разломам, тем чётче
действовали твари. Поначалу они просто пёрли плотными волнами,
зачастую мешая друг другу. Но со временем существа начали
концентрировать усилия в определённых местах, и это начало
приносить успех.
Едва кто-то из ящеров вырывался вперёд, в этом месте вырастала
гора из тел, пытающаяся его накрыть. Чаще всего удавалось отбиться
с помощью соседей, только патриархи продолжали погибать.
Прорехи в строю тут же закрывались. Но фаланга начала сжиматься.
Потери действовали отрицательно на общий настрой Кава и вносили
диссонанс в слитное биение их сердец.
Пытаясь сделать хоть что-то, я выстукивал ритм ногой и
подбадривал патриархов по средству показами ментальных изображений.
Какое-то время это помогало. Однако, чувствуя, сколько тварей
сейчас поднимается из-под земли, я понимал, что это скорее
агония.
Застарелый нарыв на теле долины созрел и, наконец, прорвался,
желая уничтожить всё живое. Несмотря на это, я продолжал стоять на
самом большом ящере и не собирался отступать. И делал это не от
желания всех победить или чего-то доказать, а из природного
упрямства.