Положила ладони на ручки дверей,
автоматически отмечая бледность собственной кожи, практически слившуюся с
оттенком дверей, и резко потянула на себя. Один короткий вздох, и шагнула
внутрь.
Конечно, сразу обратила на себя
взоры всех присутствовавших. Наклеила на лицо вежливую полуулыбку и пошла
вперед, выискивая для себя уголок потемнее.
И кто так придумал? Почему меня
никто не встречал, и зачем эти закрытые двери? Все у этого императора
неправильное, не такое как у нас, мееринцев.
Постепенно люди вернулись к своим
прерванным разговорам, и на меня уже практически никто не смотрел. Я
подобралась к столу с угощениями и пробовала имеющиеся блюда, запивая знакомым
лимонадом, больше чтобы занять руки, чем действительно ощущая голод.
Украдкой посматривая на окружавших
меня разодетых дам, я стала жалеть, что не надела предложенное императором
платье, но быстро дала себе мысленную оплеуху и приосанилась. Главное, кто я
такая, а не внешняя мишура.
Как раз во время моего самовнушения
двери, в которые я входила, открылись снова. И на этот раз явился сам
император.
Я жадно впилась в него глазами.
Высокий, широкоплечий и ужасно
бледный, даже бледнее меня. В своем полностью черном одеянии он был похож на потустороннее
существо, которым, возможно, и являлся, вернувшись с темной стороны.
Его нельзя было назвать красивым в
обычном смысле этого слова, черты лица были слишком заострены, слишком грубо
высечены, но тем не менее он притягивал взгляды, было что–то безумно
притягательное во всей этой неидеальности.
Он стремительно приближался к тому
месту, где стояла я. Дамы, мимо которых он проходил, спешили присесть в
книксен, а мужчины поклониться, но он, казалось, не замечал их манипуляций.
По мере того, как он подходил ближе,
я начала чувствовать его безумно магнетическую ауру, она была немного тяжелой
для восприятия тем, что стремилась подавить окружающих, но темной не являлась.
И тут я удивилась и посмотрела прямо
в глаза Лорриеля. Темно–коричневые, бездонные, они притягивали, как омуты,
призывали раскрыться и доверить все самое сокровенное, что накопилось внутри.
И за этой невинной игрой в гляделки
я даже не сразу поняла, что он остановился прямо передо мной и протянул свою
ладонь.
– Леди Амелия, – я вздрогнула, но
рука сама потянулась к нему. Лорриель развернул нас обоих лицом к остальным
гостям и произнес. – Представляю вам свою избранницу!