– Избранница? Уверена? – Чедвик
внимательно посмотрел на меня. – что ж, любопытно. Тогда наш план по возврату
власти и изгнанию узурпатора меняется. Свяжи ей руки и иди за мной.
Милена быстро выполнила приказ
своего супруга и толкнула меня на выход из ниши, не забывая при этом прижимать
к моему боку острый кинжал.
Может, мне удастся ее оттолкнуть? Но
останется еще и этот Чедвик, а он церемониться не будет, и Милена после моей
выходки не убедит его остыть. Рискованно слишком.
Чедвик повел нас окольными путями,
дважды воспользовавшись потайным ходом. Я тщетно пыталась запомнить путь, но он
был слишком запутанным, и, конечно, никто не попадался нам на встречу, Чедвик
знал, как передвигаться по дворцу незамеченным.
В итоге каким–то образом, пройдя в
низкую чёрную дверь, мы оказались на крыше здания. И это стало ошибкой…
Едва мы вышли на крышу, как мне в
лицо ударил сильный ветер. Я поежилась, так холодно здесь по ночам, а я и не
знала. Днем, наоборот, климат мягче, теплее, чем у нас.
Но погодные условия не долго меня
волновали. Вернее, они меня волновали ровно до того момента, когда Чедвик и
Милена подвели к самому краю, и я увидела, как легко можно упасть и свернуть
себе шею.
Голова тут же закружилась. И ведь
никогда нельзя было про меня сказать, что я боюсь высоты, дома всегда
бесстрашно забиралась на самую высокую башню и с наслаждением рассматривала
близлежащие окрестности. Только руки у меня связаны не были при этом, никто
грубо не тыкал в бок кинжалом, да и на башнях все–таки предусмотрены
ограждения, просто так, поскользнувшись, не так–то легко упасть вниз головой на
землю.
А здесь мы стояли на ничем не
огороженном пространстве, удивительно, как ветер до сих пор не отправил нас в
длительный полет.
– Милена, веди ее туда, видишь, тот
шпиль, под ним еще одна дверь, она–то нам и нужна, – произнес Чедвик.
Его фраза успокоила меня, но
ненадолго. Значит, скидывать с крыши не будут, уже хорошо.
Но когда мы двинулись в искомую
сторону, я увидела узкий конек, по которому нужно было пройти. Крыша у дворца
была фигурная с разными уровнями, потому где–то было широко, а где–то не очень.
Ох, и почему я не могла попросить
себя проводить? Умерила бы гордость буквально на чуть–чуть, и спокойно отдыхала
сейчас в своих покоях, злилась на Лорриеля, грустила по папе, да что угодно
еще, но не гуляла связанная в несовместимых с жизнью местах!