— Фантазия у вас, господин министр... богатая.
— Ну, есть немного, — он состроил скромные глаза и покачался с пятки на носок, пожал плечами: — Мы, дипломаты, должны быть готовы ко всему.
Вера посмотрела на обломки мебели в груди у здоровяка, уважительно кивнула, но ничего не сказала. Министр перестал дурачиться и указал взглядом на трупы:
— Хотите ещё что-нибудь посмотреть или идём слушать записи?
— Пойдём.
На самом деле, она хотела. У неё аж чесалось всё внутри от желания посмотреть на ноги мускулистого вампира и найти там ещё одну татуировку, на пятке. Но она промолчала.
Министр продезинфицировал инструменты и убрал их в ящик, воткнул каждому трупу в грудь ещё по карандашу для профилактики, накрыл их и задвинул ящики обратно в холодильник. Тщательно вымыл руки и повёл Веру в кабинет прослушки.
***
10.48.3 Дипломатия по-драконьи
Кабинет Вера помнила — она уже была здесь, подписывала расшифровку записи своего разговора с Артуром, здесь ничего не изменилось. Министр пригласил её садиться за стол, сел напротив, разложил перед собой чёрные камни с записями и какой-то прибор в виде деревянной коробки, который эти камни синхронизирует, как он объяснил.
Ему принесли ещё пачку отчётов, он бегло просмотрел их и отложил, отослал бойца и запер дверь. Сел напротив Веры и посмотрел ей в глаза странным взглядом, который она не поняла, поэтому вопросительно приподняла брови, от чего министр немного нервно усмехнулся и махнул рукой, как будто ничего не произошло:
— Включать?
— Да.
Он нажал на коробку и из крайнего камня раздался мужской голос, от которого по Вериной спине прокатились мурашки — она настолько давно не слышала русскую речь, что успела забыть, как она звучит, и услышать её вновь оказалось жутко цепляющим за нервы ощущением. Это настолько сильно её цепануло, что она не сразу поняла, что язык всё-таки не русский, а просто очень похож — некоторые звуки были откровенно украинскими, некоторые польскими, слова зачастую вообще угадывались интуитивно через латынь или что-то родственное, но интонации, само построение фраз и расстановка акцентов — всё было родным, это оказалось жутко приятно, как встретить цветок из бабушкиного огорода в чужой далёкой стране. Она настолько ушла в эти ощущения, что смысл прошёл мимо неё, пришлось просить министра включить заново, он ничего не сказал и вообще сделал вид, что не заметил, просто включил и всё. И она стала мысленно переводить на привычный вариант разговорного русского. Попросила у министра бумагу с карандашом и стала записывать, прослушала всё несколько раз и стала читать свои записи вслух для министра, одновременно с репликами на записи.