Шершавый камень дорожки попетлял между стенами пустых мёртвых домиков для слуг и вывел её к Саду Камней, она пошла между ними, оглядывая нависающие громады, как будто шла по зимнему лесу в самый трескучий мороз, окружённая вечнозелёными древними елями, которые глубоко спят под тоннами снега, ожидая весны и тепла. Их можно было бы перепутать со скалами, но она была не настолько слепа — она чуяла в них жизнь, старую, спящую, но очень крепкую, способную пройти и преодолеть, а потом восстать и воссиять как в первый день сотворения мира. В этом было что-то от звёзд.
Внезапное ощущение, что она здесь не одна, прошило окружающее спокойствие тонкой струной, которая молчала, но напрягала. Обернувшись в сторону неясного движения в сухих ветвях клёна неподалёку, она заметила это движение более отчётливо — мягкие плавные петли, одна на другой, они двигались как шестерёнки огромного механизма, пересекались и накладывались, гипнотизируя, не давая уловить начало и конец, как будто были непрерывны.
А потом из гущи петель сверкнули жёлтым угольки глаз, настолько отважно неравнодушные, что их прямой взгляд прозвенел как вызов в этом царстве вялости и безынициативности. Эти глаза молчали, но требовали, и она ответила — выровнявшись, встав на все лапы устойчивее и послав в ответ такой же прямой и неравнодушный взгляд — да, мы заодно, нам одинаково не наплевать. И что дальше?
Глаза приблизились, выступая из зыбкой тени огромной змеиной головой в узорах из линий и колец, тёмный блестящий язык пощупал воздух, глаза сузились и перестали давить своей силой, отступая обратно в тень, где бесконечные петли перестали извиваться и затихли, сложившись в скульптурное панно. А потом и оно истаяло, превращаясь в дым, стекающий с голых веток клёна и расходящийся кольцом по земле. Кольцо плотного дыма приближалось, поднимаясь стеной, медленно захватывая камни и деревья, погружая всё во мрак. Она сделала шаг ему навстречу и как будто вошла в совершенно другое время, где всё было тем же самым, но ещё живым. Клён шелестел красными листьями на фоне синего неба, по нему прыгали птицы, под ним спала в зелёной траве маленькая белая собачка, кудрявая и смешная. А потом собачка открыла пылающие глаза-угольки и твёрдо сказала: «Моя девочка плачет. Сделай что-нибудь, или я сделаю». И прекрасный живой мир исчез.