— Не вижу радости, — надвигался он на меня, а я сильнее вжалась в кресло, стараясь не показывать страха.
— Чему я должна радоваться? — смотрела на мужчину снизу вверх, когда он остановился всего в нескольких шагах.
— Тому, что я здесь с тобой, — прозвучал надменно его голос. — Ты стеснялась толпы. Теперь мы только вдвоем. Можешь раздеваться.
— Я буду рада, только если вы отпустите меня домой, — я не собиралась играть в эту чертову игру. — Я просто хочу домой, — слезы встали комом в горле, и я с трудом сопротивлялась желанию плакать. Никто не хотел меня даже слушать, не говоря уже о том, чтобы услышать.
— Это исключено, — отрезал он, рассматривая меня, будто диковинную зверушку. — Ты не вернешься домой. Его просто у тебя больше нет, — отвернулся. Внутри вспыхнула надежда, что он оставит меня в покое, но Барон сел в кресло напротив, продолжая меня изучать.
— Теперь твоя квартира принадлежит нам, — холодно сказал он.
— Но вещи внутри квартиры мои. Или тарелки и семейные альбомы тоже хотите двинуть на черном рынке, или куда вы планировали?
— Заберешь ты это добро и куда повезешь? Где ты живешь теперь?
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Вы же не можете просто выбросить меня на улицу? — не верила, что так бывает. Что приходят к человеку и отбирают его дом, его тело и его жизнь. Получалось, что больше мне ничего не принадлежало. Даже я сама.
— Мы можем что угодно. И никто нам за это ничего не сделает, — давил тяжелым взглядом Барон.
— И как же мне быть? — отказывалась верить, что у меня совершенно не осталось возможности вернуться к прежней жизни.
— Смириться, адаптироваться, искать плюсы.
— Да вы философ, — рассмеялась. — Какие плюсы в том, чтобы раздеваться перед незнакомцами? — выкрикнула, потеряв самообладание.
— Деньги — это связи и возможности, — произнес с невозмутимым выражением лица.
— Вы на полном серьезе говорите, что торговать телом — это хорошо? — сердце стучало слишком быстро от волнения.
— Я говорю лишь то, что любую ситуацию можно обернуть в свою пользу.
— Не может быть здесь для меня никакой пользы! — вскочила на ноги, не в силах контролировать эмоции, разрывающие меня, сжигающие изнутри. — Боже, я в аду! Почему я не поехала вместе родителями? — начало меня трясти. — Почему меня не похоронили сегодня вместе с ними?!