— Шестьдесят четыре казака, считая болящих, — опечалился
Пантелей, — троих в Златоуст в гошпиталь свезли с месяц назад, да
из этих казаков — десяток Вахромея. Его, я так чую — под свою руку
возьмешь? У меня считай — увечная сотня останется, половина...
— Да, Вахромея заберу, не обессудь. Набирай подростков, учи,
гоняй их в хвост и гриву, но чтоб у тебя была полноценная сотня
через год, а то и полторы. Окружного не беспокой по пропитанию и
припасу, со всеми чаяниями — к нам, обеспечим, нужды ни в чем знать
не будете! По рукам, сотник?!
— По рукам, атаман! — Протянул руку Пантелей. — Вот вы вроде и
немцы по обхождению, а старый ряд вам ведом, завсегда с Рождества
по Масленицу договора заключают!
— Пошли к людям, Пантелей, вы и попа привезли? Надо чтоб он
быстрому освятил и благословил, народ уже мается в ожидание
праздника. Ещё и дети выступать будут.
Корепанов, склонив покаянно голову и сняв шапку— подошел к
Председателю:
— Простите, Захар Михалыч! — Начал он, теребя шапку в руках. —
Не со зла то и по незнанию! Всю жизнь при заводе, из крепостных
своим умом доходил! Не увольняйте с завода, в приказчики переведите
или мастером к печи, хочу булат варить!
— Бог простит, Николай. А я зла не держу, про тебя говорят, что
управляющий справный?
— Пятнадцать лет как в заводе управляю! При Ларионе Ивановиче
начал, потом при опекунах работал. От окончательного запустения
уберечь завод чаял!
— Останешься после праздников, обговорим всё подробней. В
приказчики или мастера тебя не стоит переводить, продолжишь
управляющим служить. Только работать будем по новому, завод
перестроим, ну да ладно, потом обскажу. Веселись, Коля, празднуй, с
Рождеством! Да приведи батюшку, что это он у вас в сани вцепился и
стоит озирается?
— То не батюшка, Захар Михайлович, то пономарь!
— А какая разница? Веди, пусть проповедь прочитает, только
недолго и начнем!
«Точно немцы!» — Уверился Корепанов: «Да и какая к ляду
разница!» Он остается при заводе, новые хозяева собираются делать
то, о чем ему всю жизнь мечталось — чего ещё желать. Сбегал до
саней, растормошил остолбеневшего Савву и привел к Председателю. К
тому времени и Пантелей с Серёгой вернулись. Захар принялся
втолковывать дичившемуся Савве, что от него требуется. Тот
отнекивался, мол невместно ему, не рукоположен. И всенощную
отстоять надо.