— Побойтесь бога, Захар Михалыч! — Взмолился Егор. — Они же меня
там сожгут нах!
— Посмотрим на поведение... — Туманно пообещал Михалыч,
переключившись на пономаря — Свой поп нужен! С весны церковь
поставим, а пока поживешь у меня! И выше нос, поп ты или кто!?
— Куда нам церковь, Захар Михалыч, — взвыл Егор, — Кто строить
будет, за чей счет банкет?!
— Есть такое слово — надо, — вздохнул Захар. — с церковью село
будет, а то и смех и грех — по инфраструктуре вровень с Саткой
стоим, а деревня. И село назовем позвучней! Попадалово! Не
обсуждается! И Татьяна мне всю плешь проела, просит общественность
хоть часовенку...
Егор вполголоса, себе под нос, чтоб не провоцировать Захара —
продекламировал: «Село, понимашь — Попадалово, дворов, почитай, два
ста, тому, кто его оглядывал, приятственны наши места...»
— Чо ты там бормочешь? — Захар подозрительно оглядел его и не
найдя признаков крамолы и бунта, распорядился. — Нука, Егор, отведи
Савву к Татьяне моей, пусть на постой определит. Она у меня убогих
привечает...
— Ему бы переодеться, Михалыч! Комбез то мой на нем!
Председатель глянул на пономаря, мимикой показывающего, как ему
не хочется расставаться с таким ладным черным комбинезоном с
логотипом нефтяной компании и отрезал: «Не скаредничай! На
богоугодное дело пожертвовал! Ему и идет, попрошу Татьяну эмблему
спороть и пусть так пока ходит» Егор, уводя довольного Савву,
размышлял: «Вырастит зверя Михалыч к весне, к гадалке не ходи! Надо
тоже приручать Савву, пока в силу не вошел...»
А Председатель насел на Корепанова:
— Рассказывай, Николай, что делать дальше будешь!
— Разбирать завод, печи ладить для угля новые. Для кирпича
такоже. А взаправду, что с других заводов нам и инженеров, и люд
мастеровой под начало отдадут? — С радостным предвкушением спросил
управляющий.
— Ты губу то не раскатывай, Коля! — Построжел Захар. — Временно
отдадут, да. На год, построим и запустим завод. Они опыт переймут и
к себе поедут, повторять. Ты главное то уяснил себе, что для нас
самое ценное — это люди?!
— Чай не дурак! — Корепанов повеселел. — завсегда так было, и
при старом хозяине! Сотню людишек прикупить — выложи пять тышш! А
они кто по дороге сбежит, кто помрет, тягот пути не вынеся. Дикий
народишко то везут, лапотных, к заводской работе
несвойственных.