Из саней Вахромей вытащил две шашки, которые тут же пошли по
рукам. «Дюже лепо!» — Восхитился Пантелей: «Строй иной, сама
короче, изгиб меньше, а ведь булат! Нутка, посмотри Николай, хорош
булат?» Корепанов взял в руки непривычного вида саблю и затаив
дыхание — вгляделся в узорчатый рисунок клинка. Сомнений не было,
это был он, булат! Всплыли слова есаула, которые он поначалу
пропустил мимо ушей, о постройке нового завода на месте старого и о
выделки там булата: «Повинюсь! Пусть хоть мастером оставят! Чай,
всю жизнь при заводе, авось пригожусь!»
— Шашкой они сию саблю прозвали, — между тем продолжал
просвещать есаул, — Ухватиста, рубить и колоть годно. И ножны
особые, по их указке делали: дерево кожей обтянуто. А что без
каменьев и узоречья, так Серёга сказал: «Боевым казакам и оружие
для воев, не на парадах красоваться!»
Выезжая из Айлино-Мордовского, и управляющий, и сотник — с
удивлением воззрились на отправившихся вместе с ними крестьян, по
праздничному разодетыми. Заметив их недоумение, Вахромей пояснил:
«Так все дети поселковые там учатся с осени, сегодня спектаклю
ставить будут, вот и позвали родителей. И на Рождество, и на детей
полюбоваться!» «Как Ларион Иванович, покойничек, тот тоже радел о
работниках, и гошпиталь в Златоусте для работных обустроил, и школу
трехклассную для детей» — повеселел Николай, твердо уверившись, что
надо каяться, чтоб оставили в заводе: «Да хоть приказчиком!»
В дороге Корепанов всё выпытывал у есаула, что за люди эти
немцы, как старосту зовут по имени-отчеству: «Нешто, сунет в рыло
пару раз, за обиду причиненную, с меня не убудет!» Есаул, не чинясь
— важно рассказывал, что то не немцы, просто гутарят чудно. А Захар
Михайлович — мировой мужик, хоть и староста. «Жинка у меня, с
Викуловской Степанидой — с их барыней дружат, по торговой части
наиглавнейшей, с Галкой!» — бахвалился Вахромей: «Оне все словно
баре по обхожденью, но к людям с пониманием и обхождением. Хотя и
лаяться горазды борзо!»
— А вертепа у них не будет? — Спросил Пантелей. — Я в Оренбурге
видел на рождество. Это ящик такой, в ем куклы ходют, картины
показывают, как волхвы к младенцу Иисусу в ясли с дарами пришли,
дюже занимательно!
— У них, Пантелей, — еле сдерживал усмешку Вахромей, — енти
вертепы на пол-стены и люди там как живые. И не токмо люди, твари
разные тако же! Не дай боже, приснится потом этакое!