– Надо в Москве готовиться к школе! – напирала мамочка. – Купить
всё необходимое...
– Поехали в область, – так местные называли областной центр, –
там "Ашан", и "Глобус", такие же как в Москве, – вставил своё
веское слово Ваня.
– Действительно, Вероничка, – бабушка встала на защиту любимого
внучонка, – что ему две недели в Москве пыль глотать? Купите всё
здесь, а в последнее воскресенье и поедете.
– А форму ему купить, а учебники? – напирала Вероника. – Да и
вообще, пора к цивилизации выбираться! Пока тут совсем не
одичал!
– Тогда надо было съездить в Крым, – буркнул Ваня.
– Сам сюда захотел! – рыкнула мать.
– Я не сюда захотел! Я не хочу в твой Козловодск! – взорвался
Ваня.
Это была больная тема. Вероника Павловна обожала Кисловодск и
ездила туда каждую зиму. В последний Новый Год она решила приобщить
к этой благодати и сына. Результат получился сокрушительный. С
первых же дней Ваня понял, что это место ему дисгармонично и всё бы
на этом и ушло: ну мало ли, кому-то одно место нравится, кому-то
другое, всяко бывает, но маменька не привыкла к возражениям и
принялась в своей обычной манере заставлять сына принять сию
благодать и ей насладиться. В результате простая и естественная
констатация факта на тему "нравится-ненравится" выросла в стойкую
неприязнь к, в общем-то хорошему, городу. А дома довольно долго ему
приходилось выслушивать претензии на тему: "Знаешь, чего мне стоило
свозить тебя в Кисловодск, а тебе, видите ли, не понравилось!".
Идею: "Зимой не понравилось – поезжай туда летом!", Ваня отверг с
несвойственной ему решительностью. И вот он здесь, не иначе, как в
наказание.
Спор почти закончился, когда родительница командным голосом
приказала:
– Так! Хватит мне пререкаться тут! Пошёл собираться!
И тогда Ваня применил свой последний аргумент:
– Ладно, хоть на компе поиграю всласть.
– Кто тебе даст-то? – рыкнула мать.
– А кто не даст? – с невинным выражением лица спросил Ваня.
– Действительно, Вероничка, что парню делать, пока ты будешь там
у себя в конторе бумажки перекладывать?
Вот это: "бумажки перекладывать", бесило Веронику Павловну
несказанно. Будучи начальницей одного из отделов в районной управе
на окраине Москвы, она считала себя птицей очень высокого полёта,
поэтому злобно зыркнув на сына, она, тоном, каким зачитывают
приговор перед казнью, бросила: