Предпринять что-то большее я откровенно боялся,
длинноухий расист в последней стадии этого заболевания с уклоном в
садизм мог оказаться тут не один, начинать рвать связь тела и души
пока рано, он может заметить. Четвертая стрела пробила мою
последнюю здоровую конечность, заставляя завыть от причиненных
страданий, а проклятый эльф на это лишь улыбался!
- За свое преступление ты будешь страдать неделю!
Не беспокойся, я отлично умею поддерживать жизнь, магия природы
дается мне лучше всего. Потом, так и быть, я милостиво перережу
твою глотку. За каждый сорванный цветок ты будешь получать по
стреле, - мою ладонь прибило к земле, когда я сделал попытку
немного отползти от чокнутого садиста. Неужели эльф реально
забавляется от того факта, что я валяюсь перед ним в чем мать
родила с простреленными руками-ногами и подвываю от боли? Казалось,
в глубине души он просто жуть как доволен, и если бы не этот чертов
испорченный сад, сегодня у него был бы лучший в жизни день.
Отношения разных рас трудно назвать любовью, но не до такой же
степени! Нельзя же так сильно ненавидеть рубящих
деревья на дрова и материалы короткоживущих? Ну, сорвал пару
цветков, но не неделю же за это пытать?! И только потом до меня
дошел смысл его последней фразы.
- Что?! Неделю?! Ах ты, гнида, плод любви осла и
ослихи, либо ты меня сейчас же прикончишь, скажешь в какой стороне
ближайший человеческий город и свалишь вдаль, либо я тебя прям
здесь и зарою! - А далее я стал таким обалденным
демоном-лингвистом, что успешно богохульствовал и крыл эльфа
отборным русским матом прямо на неведомом мне прежде певучем
наречии, поминая всех его сородичей разом и этого в частности.
По большому счету, все надежды рухнули и терять
было нечего, так что оторвался я по полной, но долгожданной стрелой
в глаз эльф так и не разродился. Зато пятнадцать ее товарок нашли в
моей плоти свое второе пристанище, все больше стимулируя
непрерывный словесный поток, и хоть бы одна рана была смертельной,
но нет! Меткая длинноухая сволочь!
Этот представитель гордого народа краснел, бледнел
от переполнявшего гнева и попытки в полной мере понять и осознать
все тонкости переведенных в песню загибов трехэтажного великого и
могучего, которые после каждой стрелы приобретали все новые и новые
краски. Крыша у неподготовленного разума "мирного" лесного жителя
после моего сольного выступления потекла, решето с позором курит в
сторонке. Что отнюдь не мешало ему тренироваться в меткости с
пятнадцати шагов, посылая стрелу за стрелой. Почему я до сих пор
жив?!