- Это Питер, детка. По вечерам здесь требуется носить шарф,
чтобы не надуло. А ты так его и не купил.
- Почему? – в голове что-то нехотя всплывает. – Купил!
«Ох, ма!»
Как однако своеобразно наша память устроена. Как будто некий
слой вдруг становится прозрачным, и ты читаешь проявившийся
текст.
«Я его помню!»
Этот пижонский шарф, неразлучный со мной до начала
полукриминального бизнеса. Братва такого бы не снесла. Не по
понятиям подобное носить настоящему пацану. Гребаный Экибастуз! Как
же мы тогда низко пали!
«Тогда?»
Только сейчас понимаю, что на меня из зеркала смотрит смутно
знакомый тип. Узковатое лицо, пухлые щечки, незамутненный взгляд
серых глаз, светло-русые волосы с дурацкой прической. Я же вроде
«пёрышки» носил, или позже?
«А где бородка?»
Невольно провожу рукой по подбородку. Лишь дохлые усики
топорщатся над губой. Я и брился ведь в эти годы не каждый день. Не
армия бы с её идиотскими порядками, то и вовсе не брился.
- Серый?
- А!
- Небось пил пиво вчера, да еще и на улице, - Серега фыркает,
умываясь по пояс. Такие пропорционально сложенные тела любят
девчонки.
- Число какое сегодня?
- Третье сентября.
- Ёперный театр!
- Чего? Ты сегодня странный какой-то Ванек. Торопись, а то на
занятия опоздаем. У нас лекции важные. В курсе, что нам еще
вспоминать, что за два года службы забыли.
- Серый, какой сейчас год?
Мой институтский приятель вытирается полотенцем и открыто
усмехается. Он сам большой любитель подколоть и разыграть.
- Восемьдесят четвертый. Город Ленинград. Но не третья улица
Строителей, дом номер двадцать пять, а набережная реки Мойки, дом
сорок восемь.
Ничего не отвечаю на его откровенный подкол, лишь оторопело
смотрю на себя самого в зеркало. Но сорокалетней давности или
заморозки. Как такое возможно? С трудом вспоминаю, что случилось со
мной накануне, раз так крепко вштырило. И я перестал отличать
реальность от хорошего забытого прошлого.
Зима. Надо подскочить к куму, забрать картошку. Тот на пенсии
переехал в деревню неподалеку от Беломорска и пытался там что-то
выращивать в нашем суровом северном климате. Его «Ближе к земле» не
раз становилось поводом для грубых мужицких шуток. Кума постоянно
на это, помнится, обижалась. В этот раз не сидели, я торопился.
Бизнес сам собой не управляет. Пусть он и скукожился до нескольких
купи-продай фирмочек. Зимняя дорога через таежные дебри, несущийся
навстречу лесовоз. Удар.