причиной вреда.
Он бросает взгляд на клинок у своей шеи.
Смертоносная Красота едва слышно хрипит:
— Убе...ри...
— Но госпожа!
— Убери!
Телохранитель нехотя прячет двойной нож и отступает. Но остается
достаточно близко, чтобы при необходимости одним движением срезать
Гоголю голову.
Теневые руки прячутся обратно в тени. Пока Мейфей пытается
отдышаться, Гоголь по-хозяйски закидывает ноги на ее стол и
довольно потягивается, как наевшийся сметаны кот.
Смертоносная Красота с круглыми глазами следит за тем, как
зарастает рана на шее дворянина.
— Caput tuum in ano est (у тебя жопа вместо головы),
Мейфей, — фыркает он. — Это было легче, чем совратить деревенскую
простушку. Мне даже немного стыдно. За тебя.
Хлопнув по столу, Гоголь встает, поправляет свое длинное пальто
и шагает на выход. Телохранители Мейфей стискивают зачарованные,
пульсирующие голубым светом ножи. Но продолжают стоять на месте,
скованные страхом.
Теперь они видят, как к ногам Гоголя робко тянутся тени. Как
рабы к ногам господина.
Теперь они чувствуют его силу. Не магическую, потому что это не
магия.
Это власть. Власть в чистом виде. Неоспоримая, подавляющая
и...
Ужасающая.
Ведь если Гоголю подчиняется сама Тьма, то какой может быть
выбор у них — ее детей?
Когда Григорий уже подходит к дверям, Мейфей находит в себе силы
и робко произносит:
— Ты обещал рассказать, откуда знаешь имя Бледной...
Гоголь застывает. Его лицо перекашивает.
— Терна... canis lupa! — сплевывает дворянин и натянуто
улыбается. — Это долгая история. Как-нибудь в другой раз.
Подмигнув, Гоголь уходит. В кабинете сразу становится легче
дышать.
Телохранители бросаются к Мейфей:
— Госпожа, вы видели? Эта сила! Прямо как у... но этого не может
быть!
— Госпожа, нельзя отпустить его просто так! Позвольте мы пойдем
следом и...
Дроу замолкают, повинуясь жесту госпожи.
Потирая шею, Мейфей берет смартфон и набирает номер. Этого
абонента нет смысла записывать, потому что номер всегда разный.
Когда раздаются первые гудки, Мейфей бросает взгляд на руку с
клеймом. Она задерживает дыхание, готовясь к худшему. Но...
Ничего. Ни боли, ни теневых рук. Может ли быть, что Гоголь ее
обманул? Или его магия, какой бы она ни была, ограничена
расстоянием?
Мейфей победно усмехается. Как бы Гоголь не провернул все это,
скоро ему придется за это ответить. Ответить перед тем, кому она
сейчас звонит.