От него не спасут никакие дешевые трюки, которые выучил
доморощенный аристократ. И тогда Гоголь либо расскажет все, что им
нужно, либо умрет.
Когда телохранители понимают, кому звонит их госпожа, они шумно
сглатывают и даже слегка кланяются.
Приходится изрядно подождать, прежде чем на том конце отвечают
на звонок.
— Темный Отец? Это Мейфей Мелунд. Да, простите за беспокойство,
но дело срочное. Вы что-нибудь слышали о дворянском роде Гоголей и
их нынешнем патриархе?
***
— Вдохнешь, когда я разрешу.
Высокий лощеный мужчина-дроу читает молитву. Его голову с
длинными белыми волосами охватывает рогатый венец. Темный, вышитый
серебром балахон стелется до каменного пола. Глаза закрыты,
серокожее лицо одухотворенное.
Левая рука держит массивный жезл из черного дерева, на верхушке
которого распята уродливая тряпичная кукла. Правая рука перебирает
костяные четки.
— Рано...
Он стоит перед четырехметровой статуей. Женщина, застывшая в
экстазе.
Ее безупречное молочно-белое тело изгибается лозой. Руки
сплетены над головой, грудь приподнята. Мастерски высеченное
чернокаменное платье повторяет каждый соблазнительный изгиб и,
кажется, вот-вот порвется на острых сосках.
Идеальное лицо скульптуры искажено гримасой оргазма и боли. По
щекам бегут застывшие ручейки черных слез.
Голову с пышным водопадом волос венчает черная рогатая корона —
праобраз венца дроу. Корона впивается в каменную плоть, и ручейки
черной крови обрамляют прекрасное лицо женщины, сбегают по шее и
прячутся в ложбине между спелых высоких грудей.
— Еще слишком рано...
Прочитав последние строки молитвы, дроу стискивает четки,
вздрагивает, а из его груди вырывается звериный рык.
Наконец он блаженно выдыхает:
— Можно...
Из-под темной рясы дроу тут же выныривает человеческая девушка.
Она судорожно глотает воздух и заходится в кашле.
На вид ей не больше шестнадцати лет. Только оформившиеся изгибы
подчеркивает монашеская ряса. Так ее здесь называют, но на деле это
откровенное кожаное платье с чулками, которое больше оголяет, чем
скрывает.
По лицу монашки текут слезы вперемешку с кровью, волосы
разбросаны по плечам. Голову нещадно сдавливает терновый венец.
— Молю, простите, Настоятель... — хнычет девушка и падает в ноги
дроу. — Я тренировалась в келье, честно, даже читала про себя
молитву, как вы и советовали, но... но...