Откуда-то из глубины зала раздается тревожный голос Агаты
Зимины:
-- Оля? Где… где Оля?! ГДЕ МОЯ ДОЧЬ?!
Ледовикин тут же бросается к госпоже.
Какая-то взлохмаченная барышня, поддерживая руками сорванный
кем-то корсет, вскакивает и визжит:
-- Дождаться?! Мы все уже чуть не дождались собственной
смерти!
-- Так и есть! -- поддерживает, судя по всему, ее муж. -- Как
Зимины, как вы могли допустить это… безумие!
Позволить каким-то гопникам ворваться в ваш дом и напасть
на ваших гостей!
Некоторые дворяне поддерживают претензии. Ледовикин игнорирует
их.
Он помогает подняться на ноги своей госпоже, только после чего
позволяет себе отвлечься.
Его квадратное лицо выглядит ровнее кирпича, но по серым волчьим
глазам видно, что гвардеец едва сдерживается, чтобы не порвать
дамочку с корсетом и ее мужа на маленькие куски.
-- Эти, как вы выразились, "гопники", -- сквозь зубы произносит
Ледовикин, -- составили профессиональную провокацию, привлекли
высокоуровневого мага и провели операцию изъятия уровня военных
ветеранов. Которыми, без исключений, и являются мои люди. Десятки
из которых были сегодня ранены, а некоторые и погибли ради
вашей безопасности.
Аристократы, как один, отводят глаза от трупов гвардейцев.
Барышня с корсетом закусывает губы и кидает взгляд на мужа, но тот
и сам не знает, что ответить.
Агата же, услышав термин "изъятие", прикрывает глаза и делает
глубокий вдох. Один из гвардейцев на всякий случай подает ей руку,
но женщина резко отмахивается. Кажется, ей стоит больших усилий,
чтобы прямо сейчас не впасть в истерику.
-- Хотя вы, господин Щеглов, конечно, правы, -- продолжает
начальник гвардии уже более спокойно и в чем-то даже обреченно. --
Я не справился со своими обязанностями и буду должен понести
наказание. Но попрошу вас проявить терпимость хотя бы к Зиминым.
Любой из родов, -- Ледовикин окидывает дворян взглядом,
выдерживают который лишь единицы, -- мог сегодня оказаться на их
месте.
Госпожа Щеглова, не найдя, что ответить, только фыркает. Муж
обнимает ее за голые плечи и поспешно уводит к выходу.
Через другие двери в зал врывается патриарх Зиминых.
-- Ледовикин! Что с Олей?! -- рычит Буран, а в его руке грозно
потрескивает легендарный родовой артефакт Зиминых, Трескунец.
Полуторный меч с широкой гардой. Его клинок спрятан в грубые
кожанные ножны, отделанные мехом и стальными кольцами, на которых
поблескивает рунная вязь.