— Я-то хоть
готовлюсь к экзаменам, а вот ты что здесь делаешь? Пристаешь к чужой хани?
Пытаешься очернить меня в ее глазах? — Грэхх нервничал все сильнее, я
это ощущала почти физически. — Рыбонька, он тебя чем-то обидел?
Я ласково улыбнулась
любимому, и складка на его напряженном лбу немного разгладилась. Мое
раздражение на однокурсника Грэхха — никем другим блондин, имея хани,
не мог быть — еще больше вспыхнуло из солидарности с любимым. Однако
я не собиралась поддаваться собственной слабости и сталкивать лбами тех, кого и
так нельзя назвать друзьями.
— Все хорошо. Мэд
просто ошибся диваном.
— Пойдем отсюда. — Схватив
за руку, Грэхх спешно вырвал меня из мягких объятий подушек, даже не замечая,
что действует резко и грубо.
С моих колен почти упал
драгоценный фолиант, который за секунду до соприкосновения с полом не иначе как
чудом успел подхватить блондин.
— Не стоит
расшвыриваться имуществом академии, Нерасиу этого не потерпит, — ядовито
заметил он. — Не думаю, что задержка с выдачей диплома порадует королевского
казначея.
— Закрой пасть,
Лорн, или я тебе ее запечатаю... — мгновенно взбеленился Грэхх.
— Не стоит бросаться
угрозами, — по-прежнему спокойно отозвался блондин, лениво смахивая
несуществующую пылинку с фолианта, — особенно если не в состоянии их
выполнить. А мы с тобой оба знаем, что не в состоянии — учиться нужно
было, а не прогуливать с...
Местный «переводчик» в
который раз подкачал, выдав звуковую абракадабру.
На висках Грэхха вспухли
вены, а желваки заиграли от сдерживаемого гнева.
— Я не нарочно.
Просто книга выскользнула из рук, — затараторила я, пытаясь погасить
зарождающийся конфликт. — Большое спасибо, мэд Лорн, что выручили
меня. Не простила бы себе, если испортила бы этот роскошный раритет. Еще раз
спасибо...
— Рари... как? — мягким
тоном переспросил Грэхх, настойчиво увлекая меня к выходу. — Что ты
вообще здесь делала, рыбонька моя? Зачем тебе понадобилась «История академии»?
Картинки рассматривала, девочка?
Покраснев, я успела
перехватить насмешливый взгляд блондина. М-да, мужской шовинизм здесь цветет
буйным цветом. А Грэхху мне даже не пришлось отвечать, он самозабвенно вещал о
собственных успехах в учебе, даже не дожидаясь от меня какой-либо реакции на
его слова. Впрочем, вряд ли бы я смогла сказать ему нечто внятное, так как,
завороженная чарующим голосом, вся обратилась в слух. Наслаждение было столь
пронзительным, что отвлекаться на прочие неважные вещи казалось кощунством.