Белоснежка громко
фыркнула, недовольная тем, что кто-то оказался лучше ее. А я подумала, до чего
отмороженный блондин и Снежная королева подходят друг другу. За все время
длинной лекции хани мэда Лорна ни разу не сменила ни позы, ни выражения лица — сидела
точно статуя самой себе.
— Надеюсь, я
достаточно понятно и полно ответила на интересующие вас вопросы, дорогие мои, — произнесла,
скорее не спрашивая, а утверждая, куратор, поднимаясь с диванчика, к тому же
так взглянула на каждую хани, что, если у кого и оставались невыясненные
моменты, они предпочли их оставить на потом. — В таком случае до
завтра, встречаемся в это же время...
И надо же мне было
встать! Я совершенно случайно перекрыла проход пытающейся улизнуть женщине,
одновременно уточнив:
— Это в какое?
— Что? — не
поняла меня мэдью Ветта, удивленно хлопая глазками.
— Вы сказали, завтра
встречаемся в это же время. В какое «это же»? — пояснила я, вежливо
отодвинувшись. И вовсе ни на кого не собиралась давить, просто так неловко вышло...
Куратор тут же
воспользовалась предоставленной возможностью и проскользнула мимо, бросив:
— Вам прислуга
сообщит.
Хлопнула тяжелая дверь.
На минуту зал погрузился в тишину.
— Быстро же она
слиняла... — задумчиво пробормотала рыжеволосая хани.
— Стали лишние
вопросы задавать, вот и слиняла, — снисходительным тоном ответила
Пышка. — Хорошо хоть что-то рассказала, могла бы и...
— Зачем нас вообще
было собирать, если не делиться информацией? — Рыжеволосая
разговаривала вроде как сама с собой, ни к кому конкретно не обращаясь, но ей
снова ответила хани мэда Проулла:
— Так положено. Не
будет же она спорить с начальством. Ей небось еще и приплачивают за вынужденное
кураторство.
— Вынужденное? — подала
голос я.
— Конечно,
вынужденное! Ты еще сомневаешься? Да нас, хани, в академии все терпеть не
могут.
— За что? Вроде,
наоборот, пытаются убедить в незаменимости и ценности.
— Вот именно!
Завидуют, — легкомысленно отозвалась Пышка и проводила глазами
Снежную королеву, вышедшую из зала молчаливым привидением.
Кивнув каким-то своим
мыслям, за ней последовала рыжеволосая хани мэда Рыниуса, так же не проронив ни
слова. Белоснежка доставить такого удовольствия, как покинуть наше общество
молча, просто не могла. Она в который раз за утро громко фыркнула и
прошествовала к двери и перед тем, как выйти, заявила: