— Приходи через час в мою спальню на втором этаже. Будет тебе список, — процедил с кислой миной, словно одолжение сделал. И если бы не опустил взгляд на губы…
— Вот уж нетушки! Давай на нейтральной территории произведем обмен информацией. В гостиной, например.
— Боишься? — оскалился в тридцать два зуба, и на щеках у паршивца появились миленькие ямочки.
— Ой, боюсь с собой не совладаю. Ты же такой сексуальный и привлекательный…
Ольга ушла, оставив мужчину с обиженной физиономией.
«Эта малявка издевается над ним. Серьезно? Да бабы по щелчку пальцев бегут наперегонки, теряя трусы. А она… Она — сука прям непробиваемая. Да?» — Белович был в откровенном ступоре. И кому жаловаться? Все документы подписаны, процесс запущен. Обратного хода дать нельзя. Его эго верещало, чтобы Кирилл прогнул вредную пигалицу. Но мозги включились вовремя. Именно такая женщина подходит для дела.
И поплелся, ворча, строчить компромат на себя.
Ольга честно отписала два листа. Подумав еще немного, приписала, что сильно болела в детстве гриппом и ее перекормили парацетамолом. Теперь от одной таблетки этого жаропонижающего стошнит сразу же фонтаном. Пробежавшись глазами еще раз, вздохнула. Кажись все. Она уложилась по времени в срок.
Белович уже сидел на диване, с кем-то разговаривая по телефону. Ее появление заметил и показал пальцем на сотовый, что звонок важный. Выставив три пальца, отмерил три минуты до того, как освободиться. Оля кивнула и одними губами вывела: «Тебе налить кофе?». Кирилл кивнул, благодарно вспыхнув зелеными красивыми глазками. Но Ольгу подобным не проймешь. Кирилл в первую очередь — хладнокровный счетовод, зацикленный на бизнесе. Даже подставную жену себе выбрал с умом из окружения, которое хорошо знал. Пройдет положенный год их контракта…
Когда она появилась с двумя чашками в руках, муженек изучал ее писанину.
— На бедре шрам от пореза в виде креста… — зелень глаз затопил черный зрачок. — Покажи! — поднял голову, посмотрел прямым требовательным взглядом.
— Вот еще, — фыркнула Оленька, поставив перед ним кофе. Сама присела рядом на пионерском расстоянии.
— Я должен знать о тебе все: любимые духи, предпочтения во вкусах, как стонешь, когда кончаешь. Целуешься с языком? Глотаешь?
У Ольги при каждом слове лицо вытягивалось, и она начала издавать звуки мычания, поскольку на наглость не знала что ответить. От потрясения потеряла дар речи, а заодно добрую половину воздуха в легких. Только истеричный смешок сорвался с губ. И все такое мерзопакостное Белович говорил, будто рабочий момент обсуждал со спокойным видом. Даже не улыбнулся, паразит. Нисколечко. Малая покраснела, пылая праведным гневом, и запыхтела сердитым ежиком через нос.