Из века ввек велась жесточайшая охота на диковинное существо. Древние вселенские боги мечтали заполучить шкуру Калу, ведь она обладала магической силой.
Травля стала бесконечной, но так и не принесла счастливой возможности убить чудовище. Змей ловко уходил от смертельной опасности, но очень скоро вечная гонка ему наскучила, и тот нашел прибежище на Тэоле.
Калу расколол планету надвое, свернулся в основании огненного ядра. А хвост... Как не пытался спрятать, ничего не вышло. И до сих пор тот опоясывает поверхность, создавая непреодолимый воздушный поток, как и мраморное чудовище держит в хвостовом кольце макет планеты.
Мелькнувшая голографическая вспышка привлекает внимание и заставляет оставить все посторонние мысли. На специальной настольной подставке формируется объемное изображение. Узнаю гостиную комнату в доме моих родителей, а затем вижу и их самих.
Мама сидит на диване и утирает слезы, позади в напряженной позе стоит отец. Их печальный вид дает повод задуматься, а внутри зарождается неприятное предчувствие.
— Милина, дорогая! Завтра знаменательный день! — Мама отводит взгляд. — Ты такая взрослая, маленькая наша! И когда успела вырасти и стать гиверной на выданье? — Пытается смеяться, сдерживая слезы. — Мы с отцом должны быть на Церемонии Присущности, но... — Она утыкается лицом в ладони, не в силах сдерживать эмоции.
— Дочка. — Берет инициативу отец. — Прости нас, милая, что не сможем быть рядом. Но ты не останешься одна. Дэниел поддержит тебя, и Стен будет там. Насчет его жены Рози не уверен, она только оправилась от тяжелых родов и сейчас поглощена заботой о сыне. — При упоминании пола ребенка голос отца начинает дрожать. — Олли слишком мал, а Рик...
— Рика больше нет, — всхлипывает мама и умолкает.
Минута маминого отчаяния, отцовского молчания повергает в шок. Я не верю. Рик не мог... Он же такой молодой! Правда, я его совсем не помню. Точнее, знаю только по голографическим сообщениям, снимкам и рассказам родителей. Мне было два года, когда Рик отправился в пансион для такеров, а ему тринадцать. Сейчас мне двадцать один, а брату...
— Тридцать два, — произношу вслух и не верю своим ушам.
— Милина, знаю, о чем ты сейчас думаешь. — Доносится голос отца. Смотрю на родные лица, измученные горем, и сердце сжимается от боли. — Не стоит переживать о нас. Мы справимся, а ты... Настало твое время, дочка! Поезжай к Хребту Хаала, на сторону обратного дождя, исполни свое предназначение и будь счастлива.